Я не заметила, откуда тогда она достала одежду и заколки, но из ванной Карателя впервые показалась настоящая Хату – девочка с идеально расчесанными и собранными с боков черными волосами в небесно-голубой блузе и синих широких брюках с юбкой. Все вещи выглядели в сотни раз дороже, чем даже те, что носили дети правящих столицей. Гексе было запрещено долго рассматривать что-то подобное, Хату могла касаться мягких тканей и прохладных металлов в своей прическе по праву.
– Как ярок свет звезды, что дарит нам надежду, – с улыбкой проговорил Дан, успевший вернуться в кресло перед камином. – Присаживайся, Хату.
Его пальцы едва оторвались от подлокотника, но Ксена сразу же присела в глубоком реверансе, склонив голову, и покинула комнату, чуть заметно улыбнувшись мне на прощание.
Немного позже я пойму, что взгляда и, тем более, слов Карателя удостаивались лишь два вида созданий: те, кто был ему интересен и те, кого он собирался покарать. Первых было гораздо меньше последних, но Ксена, обычная душа, отрабатывающая грехи своего земного пути служением в резиденции Междумирья, к ним не относилась.
– Что это значит? – спросила я, забравшись на указанное место.
– О чем ты, дитя?
– О том, что ты сказал про звезду и надежду?
– Ах, это, – Дан откинулся на спинку кресла. – Ешь, Хату, я расскажу тебе эту историю.
Мой прекрасный господин знал красивые легенды всех народов смертного царства, и его глубокий бархатный голос переносил к любому из их героев одинаково хорошо и в свете солнца, и под покровом темноты. Его рассказы учили, наставляли, поясняли сложные вещи просто, а простые незабываемо, и они не могли закончиться.
Так, приступив к своему первому завтраку под именем Хату, я слушала о путешествии прекрасного юноши сквозь вечную темноту. Одинокий и несчастный, он так сильно надеялся, что в мире есть что-то, кроме нее, что его надежда превратилась в звезду, чей свет прорезал тьму и указал путь к золотым полям и пышным садам, полных жизни и тепла.
Жаль, что, дав мне имя «яркая звезда», Дан ошибся.
В нашей истории я оказалась тьмой.
За какие грехи тебе дана эта способность: возбуждать в людях такую преданность?
Стивен Кинг «Темная Башня»
Выходить из комнат Дана было скорее нервозно, чем страшно. Глупо бояться чего-то, когда рядом шагает сам Каратель, и твоя персона не вызывает у него недовольства. А недовольство повелителя все его подданные ощущали так же, как мыши поступь кота по амбару. Глупо, и все же я испугалась, не успели мы пройти и трех шагов по толстой ковровой дорожке, расшитой красными, золотыми и коричневыми листьями.