Конечно, я не могла не понимать, что Каратель относится ко мне более, чем просто хорошо, позволяя недоступное другим, что неизменно подчеркивало мою привилегированность, но… Лишь в те мгновения, глядя на содрогающегося под ударами плетей Мафарта, я начала осознавать, что, возможно, сторона Дьявола прятала что-то не менее глубокое, а «моя радость» не было обыкновенным ласковым прозвищем.
Я помню свою улыбку, отраженную в стекле. Нет, в ней не было ни хищного злорадства, ни дрожащих опущенных уголков губ, продиктованных сожалением. Я улыбалась так, как улыбаются правильно найденному ответу к трудной задаче.
Ошибся Мафарт, а не я. Я не была капризом Дьявола. О капризах забывают или быстро находят им замену, а не устраивают публичную казнь главы стражи резиденции и одного из самых уважаемых демонов не только собственного клана, но и во всем Подземье.
Когда я смотрю на свое отражение сейчас, мне хочется вернуться в тот день. Мне хочется решить задачу неправильно. Мне хочется оказаться в тренировочном круге без защитной серьги-звезды в ухе.
Вероятно, мои заветные желания исполнялись слишком часто, чтобы сбылось еще хотя бы одно.
Соловью, глядящему с ветки на свое отражение, кажется, будто он упал в реку. Он сидит на вершине дуба и все-таки боится утонуть.
Поль Верлен
Новым капитаном стражи Садов времен был назначен Азуф, и, как и его предшественник, он почти не появлялся в стенах особняка. Изредка я видела его у казарм, прогуливаясь по дорожкам сада к озеру в сопровождении Ксены, или неизменно спешащим куда-то прочь, когда занималась верховой ездой. Мои уроки фехтования с тех пор ни разу не прерывал ни один случайный зритель, а стражи и слуги дома одинаково почтительно склоняли головы, когда я проходила мимо.
Я чувствовала в этом некую неправильность, ведь подчеркнутое уважение к моей персоне было вызвано не моими заслугами, а страхом повторить судьбу Мафарта. Некоторое время это так сильно меня беспокоило, что я даже рискнула поделиться своей тревогой с Даном в один из его последовавших визитов. Каратель лишь усмехнулся, взъерошив мои волосы, и напомнил, что статус госпожи резиденции и имя сами по себе освобождают меня от обязанности что-либо доказывать простым демонам и, тем более, смертным душам, отбывающим наказание за грехи.