– Да, – кивнул я и сделал предположение: – Ваши родственники во время войны погибли тут? Или, может быть, просто сидели под стражей?
– Мои родственники работали здесь, в охране. И во время войны, и после, – чуть помедлив, ответила женщина. – Теперь вот я работаю. Рассказываю.
В это время зазвонил мой телефон. Это была Анна.
– Мы всё, затарились по полной, – заявила она. – Тут, на главной площади, есть чудный ресторан. Подъезжайте туда. Заодно и поедим.
Я попрощался с экскурсоводом, вышел из крепости, сел в машину и поехал в сам город Терезин. Через пять минут был на месте. Нашёл нужный ресторан.
Аня и Руслана уже заказали себе гуляш и уминали его за обе щеки, запивая кнедлики пльзеньским пивом. Рядом, на двух соседних стульях, громоздились несколько пакетов, набитых шмотками.
– Как ваш шопинг? – спросил я у барышень.
– Отлично, – Руслана подняла вверх большой палец. – За такие деньги в Праге ничего не купишь. А ты как? Прогулялся по замку? Я не люблю такие места. Одни стены и камеры. Никакого эстетического удовольствия. Выпьешь с нами пива?
– Спасибо, я за рулём, – напомнил я и тоже заказал гуляш. Он был превосходен.
А мои попутчицы кроме гуляша накидались пивком, смешав его с местным фернетом.
Всю дорогу Аня разглагольствовала о том, что литература – это очень занудно и скучно, надо что-то придумывать, копаться в архивах, чего-то сочинять. А вот живопись – то, что надо. Тем более художников в Праге много, и все они зарабатывают сумасшедшие деньги.
И действительно, Анна занялась живописью, если это можно было так назвать. Первые две свои работы она выставила в Русском доме на Каштановой улице, где как раз перед каким-то праздником планировался вернисаж в серебряном зале. Накануне выставку посмотрел глава Русского дома. Он остановился около Аниных картин.
– Это что? – спросил он заведующую по культурной части.
На обеих картинах были изображены голые женщины, причём нарисованы схематично, из серии «точка, точка, запятая, минус рожица кривая». То, что это женщины, было понятно по их огромным бюстам, занимавшим примерно треть каждой картины. Между ног у женщин торчали стрелы, выполняя роль фигового листочка.
– Что это? – переспросил глава.
– Это украинская художница-примитивистка Анна Шкурко, – доложила заведующая.
– Снять. И чтобы больше я этого не видел, – распорядился мужчина.