– Что, прости? – резко разворачиваюсь, с трудом сохраняя устойчивость на высоких каблуках.
Я прекрасно слышала вопрос, адресованный мне мужчиной, но ответить на него пока не в состоянии.
– Чем этот Королёв лучше меня? – Никита поднимается из-за стола и направляется в мою сторону.
Приближается мягкими шагами, словно хищник к добыче.
Инстинктивно пячусь назад и упираюсь спиной в дверное полотно. Чувствую, словно нахожусь в ловушке, но виду стараюсь не подавать, гордо вздёргиваю подбородок и прямо смотрю в чёрные глаза напротив.
В них что-то неуловимо изменилось с момента нашей последней встречи, кажется, исчез флёр беззаботности, а на смену пришла всепоглощающая разъедающая обида.
Мужчина тоже умеют обижаться, хоть и принято считать, что это не так. То есть, мы привыкли считать, что представителям сильного пола не положено испытывать какие-либо эмоции, нужно всё в себе держать, и Никите раньше это удавалось мастерски делать.
А теперь…
Я вижу, что Чернышевского терзают вопросы прошлого, он меня считает во всём виноватой.
Вот только я так не считаю!
Да, возможно, стоило бы сначала объясниться, а потом уходить, но о чём говорить с предателем? Если бы я узнала, что Никита, например, мне изменил, наверное, затеяла бы разговор, чтобы выяснить правду, но это другое. Это не измена была, а самое настоящее предательство.
Низкое мерзкое предательство как раз в стиле того Чернышевского, каким был Ник на протяжении всех лет, пока мы учились в школе. Просто я не замечала или отказывалась замечать его истинную сущность, любила и надеялась, что парень сможет измениться благодаря моей любви.
Не вышло.
– Чем, Люба, чем этот белобрысый заморыш лучше? – выплёвывает брезгливо.
Он никогда не ладил с Максом. А когда мы начали с Никитой встречаться, и вовсе пару раз парни даже дрались из-за меня. Королёв был моим другом, я позже поняла, что у Максима ко мне отнюдь не дружеские чувства.
– Почему он должен быть лучше или хуже? – нахожу в себе силы ответить. – Может Максим просто другой, не думал об этом? Ему никогда не были интересны все эти ваши мажорские игры и тупые развлечения, – не могу сдержаться и всё-таки высказываю часть обиды, которая гложет уже на протяжении долгих четырёх лет.
Но Чернышевский явно не понимает, о чём речь, его главная проблема – это Макс. И неудивительно, что Королёв просил меня походатайствовать о том, чтобы дело передали другому следователю.