Брюнет, не подозревая, насколько мрачные идеи гуляют в голове ровесницы, расценил её реакцию на свою персону иначе: решил, что объясняться насчёт прошлого поведения придётся больше, чем хотелось бы.
«Ой, объяснюсь, ну и подумаешь!» Повеса спокойно подошёл, уверенно опустился на стул рядом, повернулся к девушке, подперев подбородок рукой, да бодро выдал:
– Привет!
Поспелова, понимая, что ответить от шока совершенно не способна, потому что язык напрочь онемел, низко опустила голову, чтобы волосы закрыли лицо. Схватив оцепеневшими пальцами журнал, закапанный слезами, она боязливо отсела от парня из середины стола на последний третий стул.
Ибрагимова её диковатое поведение удивило и позабавило. Пересаживаться следом на опустевший стул он не стал, лишь развернулся полубоком.
– Ага, понятно. В молчанку играем. Ладно, тогда ещё раз: привет, Люба! – ненавязчиво повторил цыган, но, опять встретив полный игнор, поинтересовался с нажимом: – Ты оглохла?
– Привет, – хрипя, сумела выдавить она, собравшись с духом во избежание худшего поворота событий, так как помнила, что Сэро церемоний не любит.
– Фу-у-у-х, а я уж думал, что оглохла! – беспечно пошутил десятиклассник, игнорируя её кислую мину, и невинно поинтересовался: – Как дела?
– Нормально.
– У меня тоже нормально. Что читаешь?
Люба хмуро уставилась на него.
– Тебе зачем?
– Что «зачем»?
– Знать, как у меня дела.
– Для приличия. Давно тебя не видел. А ты зачем гусыню из себя строишь?
– Гусыню? – не поняв, нахмурилась ещё больше соседка по столу.
– Ну не гуся же! – рассмеялся повеса и, не удержавшись, выпалил: – Блин, Люба!.. Хватит дуться! Давай помиримся, а?! Я соскучился, в конце концов…
– По кому? – наплакавшаяся за два дня, Поспелова, напрочь затурканная навязчивыми думами, не поняла с первого раза смысл сказанного.
– По тебе, – мягко повторил Сэро и добродушно уставился на неё.
Десятиклассница опять ничего не ответила, лишь отвернулась к стеллажам, пытаясь собраться с мыслями.
– Ну хватит играть в кошки-мышки, Люба! Поругались, подулись – и ладно! – нарушил затянувшееся молчание брюнет. – Меру надо знать. Я хочу с тобой помириться.
– Вот как? – Поспелова подняла на него покрасневшие серые глаза. – Помириться хочешь? Так ты, Сэро, пойди да в мусоре меня поищи! Может, найдёшь! А ещё обнаружишь, что там на меня