* * *
– Ну, здравствуй, брат, – слышу я наутро, сразу после завтрака.
Оторвав взгляд от «Истории медицины», я вижу… Сашку. Он, конечно, постарел, но всё такой же. Пиджак его весь в планках, что говорит о сложном пути, пройденном моим однажды похороненным братишкой. Я силюсь улыбнуться, но у меня просто не выходит сейчас, будто я забыл, как это делается.
– А кто это, папа? – интересуется Алёнка ровным безэмоциональным голосом.
– Это твой дядя Саша, – объясняю я ей. – Здравствуй, Сашка, – говорю я ему. – Садись, рассказывай…
Усевшись рядом с кроватью, постаревший брат тянется ко мне, и через мгновение мы обнимаемся. Пусть прошло полвека, но я всей душой чувствую – это Сашка, брат мой, это он. Интересно, что думает он сам, обнимая сильно помолодевшего, будто вернувшегося в детство брата? Он молчит, а я начинаю рассказывать о том, как погиб папа и как я не решился отдать второй конверт маме. Как работала «скорая» в осаждённом городе и как я остался один. Я рассказываю об Алёнке, поглаживая её рукой, и дочка вдруг обнимает её.
– Я в сорок пятом вернулся, – наступает Сашкина очередь. – Квартира пустая, никого нет… Спустился вниз, поплакать, а тут Ленка идёт. Ты помнишь Ленку?
– В классе со мной училась? – припоминаю я серьёзную светловолосую и синеглазую девчонку.
– Да… Подошла ко мне, села рядом, – вздыхает брат, – и с тех пор мы не расстаёмся.
– Хорошо, что ты нашёл свою судьбу, – где-то внутри я рад за него, но проявить эту радость не могу, будто подушка укрыла все чувства, отрезая их от меня.
– Сын тебя и малышку возьмёт под опеку, – сообщает мне Сашка. – Мне-то не разрешат уже, старый я. Он и усыновит, когда милиция не найдёт близких.
– То есть опять будем все вместе, – понимаю я, поблагодарив за хорошую новость. – По идее, всё должно получиться, только как со школой-то?
– Решим и со школой, – вздыхает брат.
А потом он мне рассказывает, как закончилась война и все надеялись и что случилось потом. Рассказывает, что моей страны больше нет. Хорошо, что у меня отсутствуют эмоции, потому что принять это просто невозможно. Произошла контрреволюция, и люди, до того мечтавшие о звёздах, принялись мечтать о каких-то штанах, колбасе и ещё непонятно о чём. Получается, нет больше Советского Союза, а отношение к врачам теперь совсем не то, что было когда-то. Смогу ли я жить в мире, полном озлобленных существ? Сможет ли Алёнка? Время покажет…