Ветки полыни были искусно сплетены в венки, пропитанные освященной водой и солью. Каждый шаг, каждое движение выполнялись с точностью, шепот заговора слетал с моих губ и смешивался с дыханием самого леса.
Когда последние песчинки заскользили по песочным часам сумерек, наступил назначенный час. Полночь.
Баба Озара вышла из тени елей, в ее серых глазах сверкали решимость и благоговение. В руках мерцало пламя котелка, отбрасывая на лицо танец теней.
Мы рассыпали семена священного мака с солью на границе леса и деревни, выписывая на плодородной почве замысловатые узоры-обереги. Эти семена, тронутые небесной благодатью, обладали силой отгонять злые силы нечисти и вызывать благосклонных духов, обитающих среди древ и водоемов природы.
После, я развесила венки из полыни на березках возле нашей избушки. Сквозь темную завесу деревьев зазвучала ночная симфония сверчков. Туман окутывал лесную подстилку из мха, а под ветвями старинных ёлок шептались забытые чары. Ночное зверьё, завороженные нашими ритуалами, выглядывали из своих потайных логовищ, их мордочки блестели любопытством и трепетом.
Когда опустилось последнее семя мака на околицу, в лесу воцарилась тишина. Воздух потрескивал от электрического заряда ритуала, снимая тяжесть обыденного мира и приоткрывая скрытую завесу между Явью и Навью.
Мы с бабушкой Озарой стояли, связанные гармоничным единством, преодолевая разрыв между смертной плотью и нетронутой магией леса. Взгляд ведьмы смягчился, когда она посмотрела на меня, в ее старческих чертах мелькнуло тепло.
– Ты славно поработала, дитя, – прохрипела она. – Этой ночкой деревня будет спать спокойно.
Внезапно спокойствие чащи пронзил ужасающий крик. Звук эхом разнесся по деревьям, по моей спине пробежали мурашки. Страх охватил сердце, и я вцепилась в серебряный оберег Велеса у меня на шее, ища защиты у древнего божества.
– …Что это, бабушка? – я вздрогнула от очередного леденящего душу крика, голос был едва слышен.
Глаза старушки диковинно впились в меня, наполненные беспокойством.
– Ступай домой и запри скорей двери и ставни, Шурка. Никому не открывай. Даже мне. – настоятельно наказала она.
– Но, бабушка, как же…
– Я сама открою, если понадобится! Свои руки и разум имеются ещё.
Я поспешно кивнула, и невольно содрогнулась, увидев, как баба Озара исчезает в непроглядной темноте чащи.