– Тю век! Век не век, а наш народ несколько веков живет. Условия способствуют. – усмехнулась старая ведьма.
Я снова встретилась глазами с незнакомцем и хотела было отвести взгляд, но он вдруг мягко улыбнулся.
– Лукьяном меня зовут.
Я попытался улыбнуться в ответ, и тут же ускользнула, чтобы разлить медовуху по кружкам.
Баба Озара продолжила расспрашивать его, ее любопытство разгорелось как пламя.
– Откуда сам будешь хоть?
– С Карпатских гор, хозяюшка. Оттуда и буду!
Лукьян продолжил следить за моими движениями у печи, его взгляд притягивала каждая мелочь.
– Ну, явно не отсюда, – фыркнула бабушка.
Лукьян посмотрел на нее с недоумением, растерянность проступила на его лице.
– А что, так очевидно?
– Так бороды нет совсем. – объяснила старуха. – Рыло у тебя скобленое!
Гость был ошарашен таким заявлением. Я с улыбкой повернулась к нему, надеясь успокоить.
– Не серчай на бабушку мою, она всегда как думает, так и говорит. Пророй, не замечает, как слова ее других задевают.
Парень благодарно посмотрел на меня, в его глазах отразилась признательность.
– Ах, ты, вяжихвостка, сплетничать обо мне удумала? – воскликнула ведьма.
– Да разве сплетни – то, что при тебе сказано, бабушка? – я поставила перед ними две кружки с медовухой, надеясь сменить тему.
– Не зови меня бабушкой своей, сколько раз талдычить тебе это, подлиза этакая! – зашипела она, забирая кружку и уходя обратно к своей прялке.
Лукьян тоже взял напиток и сделал глоток, тепло медовухи разлилось румянцем по его щекам.
– …Вижу ладно вам живётся вместе. По-семейному. – сказал он, обводя глазами нашу скромную избу.
– И не говори! – хихикнула я, пытаясь разрядить повисшее в воздухе напряжение.
Я уже собиралась уходить, как вдруг он вскочил, ухватив меня за запястье.
– Погоди, краса, а что это у тебя на шее? – он осторожно прикоснулся к моему амулету Велеса, в его глазах засветилось любопытство.
– Это? Амулет, – спокойно объяснила я, стараясь, чтобы его прикосновение не повлияло на меня. – А это… никто не имеет права трогать! – хлопаю его по руке, которая держит мое запястье, и отбегаю в сторону, защищая свое самое заветное богатство – оберег Вещего Леса.
– …Не серчай на меня. Совсем озверел я во время долгого странствия своего. Ласки женской не видал давно. Не ведаю, как уже слово молвить с людьми… Да еще и с красой такой! А камень этот адский… Жизнь мне спас, – признался Лукьян, кивнув на мой амулет. – От волков, видать, отвадил. Только потерял я его где-то в чаще…