Потная рука касается его руки и тут же отдергивается, оставив мятую папиросу, с повылезшим с концов табаком. Альберто зажигает спичку. «Осторожно, – шепчет Раб, – патруль увидит». «Блин, – говорит Альберто, – обжегся». Перед ними простирается плац, ярко освещенный, словно большой проспект в сердце города, скрытого туманом.
– Как это у тебя так долго курево держится? – спрашивает Альберто. – Мне в лучшем случае до среды хватает.
– Я мало курю.
– И чего ты такой пришибленный? Тебе вот не стыдно за Ягуара дежурить?
– Я делаю что хочу, – отвечает Раб. – Тебе-то что?
– Он с тобой как с рабом обращается, – говорит Альберто. – Да все с тобой как с рабом обращаются. Чего ты боишься всех?
– Тебя не боюсь.
Альберто смеется. Вдруг резко замолкает.
– Правда, – говорит он, – я смеюсь как Ягуар. Почему все за ним повторяют?
– Я не повторяю.
– Ты все равно что его пес. Тебя он нагнул.
Альберто отшвыривает окурок. Умирающий огонек поблескивает в траве у его ног, потом гаснет. Во дворе пятого курса по-прежнему пусто.
– Да, – повторяет Альберто, – тебя он нагнул.
Открывает рот, закрывает. Двумя пальцами снимает с языка крошку табака, ногтями рвет надвое, кладет обе частички обратно в рот, сплевывает.
– Ты, поди, никогда не дрался?
– Только раз, – отвечает Раб.
– Здесь?
– Нет. Давно еще.
– Поэтому тебя и нагибают, – говорит Альберто. – Знают, что ссышь. Время от времени надо махаться, чтоб тебя уважали. Иначе вся жизнь псу под хвост.
– Я не буду военным.
– Я тоже. Но здесь ты военный, хочешь не хочешь. А в армии надо быть мужиком, со стальными яйцами, понимаешь? Или ты жрешь, или тебя жрут, третьего не дано. Мне вот не нравится, когда меня жрут.
– Я не люблю драться, – говорит Раб. – Точнее, не умею.
– Этому нельзя научиться. Это вопрос смелости.
– Лейтенант Гамбоа тоже так говорил.
– Ну так это правда. Я не хочу быть военным, но тут становишься мужчиной. Учишься защищаться, жизни учишься.
– Ты ведь нечасто дерешься, – говорит Раб, – но к тебе не лезут.
– Я под чокнутого кошу, типа под дурачка. Это тоже помогает, чтобы тебя не прижучили. Если не отбиваться изо всех сил, не успеешь оглянуться – на шею сядут.
– Ты хочешь стать поэтом? – спрашивает Раб.
– Ты дурной, что ли? Я буду инженером. Отец отправит меня в Штаты учиться. Письма и рассказики я пишу, чтоб на курево заработать. Но это ничего не значит. А ты кем хочешь быть?