Но оставался самый главный вопрос: как мне дожить до выпускного? Матвеев с первого класса отличался злопамятностью, дрался с мальчишками, пока тренер не взял его в волейбольную команду. Жестокий, циничный, наглый – я могла бесконечно перечислять черты характера Стаса, но это не приближало меня к ответу на вопрос. Что же, я поняла, что придётся действовать нелогично, тогда Матвеев не сможет просчитать мои действия и сделать мне больно.
Стас
Я заметил ухмылку Пискли, адреналин подскочил в крови, словно я вышел на площадку и взял в руки мяч. Я весь подобрался, чувствуя, как обостряются чувства. Мог ли я в этот момент остановить Писклю? Наверное, мог, но тогда бы не узнал, что она приготовила для меня. Девчонка обернулась к Машеньке Евсеевой, которая сидела за нами, и громко прошептала:
– Маш, мы со Стасиком придём на твой день рождения! Что тебе подарить?
Кровь застучала в висках, будто я выжал максимальную скорость у своей ласточки, даже дышать стало труднее. Пискля повысила ставки в нашей игре!
– Э, ну, э… – заблеяла Машенька, озадаченная выпадом Орловой не больше меня.
– О, не торопись, – снисходительно сказала Пискля. – Потом скажешь, ага?
– Ну, э, да, – отозвалась Машенька.
И в эту минуту я понял, что точно прибью Писклю.
Стас
Я еле дождался последнего урока, время тянулось медленно, словно пожёванная жвачка. Пискля после физики пряталась от меня в девчачьем туалете, а потом выбрала парту подальше. Впрочем, сейчас мне было всё равно, где она сидит. Пискле – конец! Кажется, это знал не только я, но и другие одноклассники. Машенька вдруг написала мне записку и попросила простить дуру Писклю. Но ей было простительно, она всегда отличалась добротой, хотя и старалась казаться неприступной. Но все мы играли свои роли. Мне было положено ставить всех на место, а Машенька руководила девчонками. Пискля сегодня нарушила незыблемый порядок в классе. «Стасик», – у меня до сих пор это уменьшительно-ласкательное слово вызывало праведную дрожь в кулаках. Я ей покажу Стасика!
Раздался звонок, я только потянулся к сумке, как Пискля рулей вылетела за дверь. Машенька переглянулась со мной и рассмеялась. Какая же всё-таки она хорошая девчонка! Всё понимает, вовремя подыгрывает, но я так и не смог в неё по-настоящему влюбиться. Как-то на уроке литературы мы разбирали произведение Лермонтова, и я тогда запомнил, что любовь заставляет тебя совершать безрассудные поступки, что она вызывает в груди странное томление. Ну, и прочая дребедень! Машенька никогда не заставляла моё сердце биться быстрее. Она была для хорошим другом, но никак не той девчонкой, ради которой бы я решился на какой-нибудь отчаянный поступок.