Сначала бойцам приказали надеть тяжёлые армейские каски и занять позиции в узкой траншее, недавно отрытой в земле. На взгляд мотострелков, её глубина не превышала и метра.
Несмотря на отсутствие опыта в этих делах, Глеб сразу понял, что окоп не готов. Ну, а до «полного профиля» его нужно было, копать и копать. Однако, время на это, солдатам не дали.
Полковник Шмулович гордо прошёлся по низкому рыхлому брустверу и приказал грубым начальственным голосом: – До особой команды, из траншеи никому не высовываться. Сейчас по вам будут стрелять боевыми патронами.
После таких ободряющих слов, все первогодки слегка побледнели и упали ничком. Они так распластались в мелкой траншее, чтобы части их тела не торчали наружу.
Ведь пуля же дура, её всё равно в кого попадать. Хоть в своего, хоть в чужого. Глеб тоже рухнул на неподатливый грунт и постарался, как можно плотнее, прижаться к холодной земле.
Едва злой командир отошёл от окопа, как по убогой позиции разом ударил целый десяток автоматов «Калашникова». Затем, тяжело застучал крупнокалиберный пулемёт «ДШК», установленный на высокой треноге. Народ говорил, что у воинственных «чехов» их на удивление много. И откуда у них, они только взялись?
Тяжёлые двенадцатимиллиметровые стальные цилиндрики громко свистели и выли над головами несчастных ребят. Комья каменной глины выбивало из низкого бруствера и бросало горохом на армейские каски солдат. Все дружно дрожали от нестерпимого ужаса.
Какие-то пули посылались чуть ниже, чем нужно, не добирались до мест назначения и рикошетировали от мёрзлой земли. Они с громким воем поднимались в утренний воздух и по настильной дуге вновь продолжали свой путь.
Чуть сбросив начальную скорость, они летели над низеньким бруствером, попадали в траншею и с душераздирающим визгом впивались в стенку окопа. Причём, попадали в неё, всего в полуметре от низа траншеи.
Так продолжалось минуты три или четыре. Хотя Глебу казалось, что продлился обстрел не менее часа. Парень лежал на дне мелкой канавы и с замиранием сердца надеялся, что всё это благополучно закончится.
Когда пальба, наконец-то, затихла, полковник построил небольшую команду. Он с презреньем взглянул на солдат, уже потерявшую бравую выправку, громко скомандовал: – Смирно! Налево! Шагом марш! – и повёл своих подчинённых в другую часть полигона.