«Она не может не знать, что я существую на свете, – убеждал себя он, – не знать обо мне просто невозможно. Ведь я – мировая кинозвезда».
Крис был горячим поклонником Льва Толстого. Для того, чтобы прочитать его произведения в подлиннике, он выучил русский язык. Поэтому, когда его пригласили на роль Вронского в кинофильме «Анна Каренина», он без колебаний принял это предложение, продолжая, однако, параллельно играть на театральной сцене.
С головой погрузившись в сюжет романа, Крис будто наяву увидел себя в том далёком времени, которое описывалось в нём. Каким-то мистическом образом он явственно ощутил особенный аромат той эпохи, отдающий запахом конных экипажей и дымным смрадом свечей, чадящих в витых бронзовых канделябрах в богато убранных гостиных. Он чувствовал приятную жёсткость сукна, надетого на него офицерского мундира, слышал дробный стук копыт по брусчатке, которой была выложена площадь далёкой северной столицы, и ржание жеребца, оседланного им. А ещё он вдруг представил её, женщину из своих снов, в роли главной героини.
«Вот именно такой и должна быть Анна» – подумал он, отложив увесистый том в сторону.
Поэтому на эту роль он настоял пригласить зеленоглазую брюнетку. Крис имел право на такие требования из-за того, что был оскароносцем. Вот он и воспользовался этой привилегией. И хотя своим требованием он вызвал со стороны коллег по актёрскому цеху массу беззлобных шуток за его пристрастие к однотипным партнёршам, ему безразличны были эти насмешки. Он, на самом деле хотел, хотя бы в иллюзорном мире искусства видеть перед собой до боли любимый образ, и жить той жизнью, которой должен был жить. Кроме того, он очень надеялся, что новая партнёрша окажется героиней из его снов. Но каждый раз его ждало очередное разочарование. Под прекрасным обликом актрисы вновь обнаруживалась меркантильная и эгоистичная душонка очень далёкая от его идеала.
В один из свободных от съёмок и спектаклей вечеров, взяв небольшой глобус, который стоял на его письменном столе рядом с бюстом Толстого, Крис попытался найти ту точку на пластиковой копии Земли, в которой могла обитать любовь всей его жизни. Поскольку она так и не пришла ни на один из его спектаклей, он догадался, что они живут в разных городах, а возможно даже, и странах.
А однажды, он вдруг подумал: « Может быть, нас разделяет не пространство, а время? А если это так, её давно уже нет в живых, потому что она умерла от старости».