Я выбрался из своего убежища наружу и отправился в санитарный комплекс, чтобы умыться и привести себя в порядок. Здесь все уже было готово – круглые кратерообразные подобия ванн наполнялись автоматически после пробуждения кого-либо из спящих. Сбросив одежду, напоминавшую балахон из мешковины, кстати, иной одежды жители Гаресы не носят, я залез в наполненную ванну и стал размышлять о произошедших накануне событиях. Признаюсь вам, я очень сильно переживал за Эмму, которую оставил спящей, ведь величина опасности, исходящей от теней, явно не была еще определена. К тому же, это явление сегодня приняло весьма настойчивый характер, что указывало на неотвратимость какого-то надвигающегося события.
Погрузившись в светящуюся розоватую жидкость почти до линии глаз, я начал пускать пузыри из ноздрей. В своих раздумьях я не сразу заметил, как из-под бака с бактериями-очистителями выползла колючая лиана. Вернее сказать – очень неаккуратная её имитация. Они двигалась рывками, неуклюже копируя движение настоящей лианы, при виде которой я бы уже давно обратился в бегство, зовя на помощь, ведь каждый гаресянин знает, если такая штука проберется в жилой сектор, будет катастрофа. Но колючей лианы здесь быть не могло.
– Бавиф! Я тебя вижу! – проворчал я – Ты халтурщик, а лиана твоя – корявое убожество.
Со стороны резервуара послышалось едва уловимое хихиканье.
– У тебя нос из-за бака торчит! Выходи, а то я ее сейчас заберу и на запчасти пущу! – пригрозил я.
– Что, испугался? – пропищал Бавиф, выползая на свет.
– Испугался, – ответил я – что все меня за дурачка будут считать, из-за того, что я дружу с тобой.
Бавиф обиженно присел на корточки и стал сматывать свою неуклюжую поделку, убирая её в огромный карман балахона.
– Слушай… на счет сегодняшнего плана, – заговорил он вскоре, уже, как ни в чем не бывало – на лифте подняться в обсерваторию не удастся.
– Это почему? – возмутился я.
– Отец заметил, что я скопировал его пропуск и очень сильно разозлился. Теперь у меня доступ есть только в пределах грота и санитарного узла. Я даже на площадку теперь попасть не смогу…
– Дурень! – закричал я – Говорил же, аккуратнее надо! И что теперь? Всё отменяется?
– Тише! – шикнул он, оглядываясь – Ну почему, всё отменяется? Ничего не отменяется, только идти придется… через тоннели.