Гаррет судорожно вздохнул, отогнав видение, и продолжил путь. Ему было тяжело дышать, как будто воздух сопротивлялся каждому вдоху. Чем ближе он подходил к гостинице, тем сильнее ощущал нависающее над ним беспокойство. В городе, который он знал с детства, не было ни уюта, ни тепла. Все места, казавшиеся когда-то неотъемлемой частью его жизни, теперь смотрели на него с холодной пустотой, будто чужие, и вызывали душевный дискомфорт. Он прошёл по главной улице, но узкие окна большинства домов были тёмными.
В гостинице зарегистрировался быстро и направился к своему номеру, вглядываясь в каждую деталь вокруг. Зайдя внутрь, Гаррет бросил сумку на кровать и осмотрелся. Обычная комната – безликая, но достаточно чистая. Он прикрыл глаза, пытаясь воедино собрать мысли, но вместо этого ощутил, как нарастает гнетущее чувство тревоги. Поняв, что не сможет просто так заснуть, он достал телефон и набрал номер Кайла, старшего брата, который оставался в этом городе все эти годы.
Гаррет долго вслушивался в длинные гудки, но ответ так и не последовал. Он положил телефон на тумбочку, не испытывая никаких чувств по случаю возвращения, так как прекрасно понимал, что возвратился сюда лишь для того, чтобы понять причину исчезновения Итана и разорвать цепь, которая не отпускала его все эти годы. Нужно было отдохнуть после дальней дороги и, приняв душ, он с облегчением лег в мягкую постель, укрывшись на удивление теплым и приятным на ощупь пледом. Но стоило ему закрыть глаза, как перед ним снова промелькнуло видение друга – образ, который был одновременно близким и пугающе незнакомым.
Гаррет проснулся рано, но чувство усталости не покидало его. На мгновение он подумал, что вернулся в свою квартиру, но, оглядевшись, вспомнил, где находится. В комнате царил слабый полумрак: за окном едва занимался рассвет, окрашивая стены гостиничного номера в тусклые, серые оттенки. Казалось, что свет, пробивающийся сквозь тонкие шторы, приносит в комнату не успокоение, а лишь подчеркивает её безликость и невзрачность.
Он сел на кровати, ощущая затёкшие плечи, и долго смотрел в окно, где за стеклом расплывались неясные очертания города. Улицы казались пустыми, как будто город вымер и остался лишь для него одного. Снаружи было тихо, но в этой тишине ему чудилось странное, беспокойное напряжение, будто кто-то, затаившись, выжидал что-то.