Он фонарями ночью улыбался,
А я бесшумно в доме умирал.
Мне было грустно, сумрачно, темно.
Не выходил. Не совершал ошибку.
Портрет осматривал, висевший хлипко.
Надеялся, что станет все равно.
Проспект был узковатый и дворы,
А я так ждал, что ты протянешь руку
Чрез всю страну, чрез боли и разлуку,
Открыв по-настоящему миры.
Молчало небо – вечное собой —
Рождало блеск в сиреневой глазури.
Ей бесконечность села по фигуре.
Звонил тебе: гудки, гудки отбой.
Сходились звезды в странный полукруг,
Они казались пьяными глазами,
Омытые моими же слезами.
И тут тебя я вспоминаю вдруг.
Точнее помнил, просто не хотел
Вживаться в август, в прошлое, и лето,
И ты была безумием поэта,
Но быть безумным – радостный удел.
Но я надежды глупо растерял,
Теперь уж всматриваюсь в фото,
Там не хватает, вроде бы, чего-то,
Того что безответно покорял.