И наказанье высшей меры – казнь —
Не может быть печальнее на свете,
Чем от любимых эта неприязнь,
Чем грусть о прошлогоднем нашем лете.
Однажды я нарву тебе сирень,
Ромашки, розы, лилии, фиалки
И буду благодарен каждый день
За небо, воздух, жизнь не в катафалке.
Я все ж вернусь в новейшую страну,
Страну любви, где можно изъясняться.
Я отыщу сердечную весну,
В глазах моих ты станешь отражаться.
Изо всех, кто в любви отвергал,
Кто поил из отравленной чаши,
Я построил столицу и ждал,
Где твои, где мои и где наши.
Вот объявится с часу на час
Желтый месяц над городом ада.
Будто он утопающих спас
И спасает в искре звездопада.
Я в квартиры людей заселил,
И райончик показан спокойным,
Потому что я многих любил
Несмотря на терзанья и войны.
Покоряю безлюдный проспект
И кварталы весенней печали.
Может, фикция, может, эффект,
Но меня ни черта не встречали.
Я напрасно построил дома
И вернулся к прожитым истокам.
Этот город – сплошная тюрьма,
Даже чувства разнятся по срокам.
Я ждал полночи снегопад,
Похожий чем-то с магаданским,
Но был воистину не рад
Слезам соленым океанским.
Я пожелал зажечь звезду
На белом небе над квартирой.
Подумал: ангела найду
И поражу никчемной лирой.
Я будто умер в эту ночь,
Но выпадал в зачатках снега,
Оберегал тебя, как дочь,
Как ценность нашу оберега.
Я обнимал усталость ног,
Стелясь ковром по тротуару,
До плеч дотрагиваться смог,
Что привело судьбу к пожару.
Снег было малость поредел,
Но это важная ремарка.
Ведь, как снежинка, охладел
На плитке заспанного парка.
Я растворился наконец
В твоем пальто, на нежной коже.
Услышь биение сердец,
Как, помнишь, вечером в прихожей…
Своей рукой отперши дверь
И громко хлопнув по уходу,
Ты мне сказала, что «не верь
В меня и в пагубную моду».
Тебя послушавшись, не стал
Я верить многому и многим,
За барной стойкой утопал
Матросом раненым, безногим.
Когда же чертов этот диск
Всходил над городом обмана,
Как уркаган я шел на риск,
Украв твой образ из тумана
И с каждой строчкой бастовал,
Черкая каждые полслова,
Но сам себя не узнавал,
Не понимал значений слова.
Я был в плену у карих глаз,
И слезы горькие пролиты.
Но без тебя и нету нас:
Мы разошлись и стали квиты.
Наедине с собой и зеркалами,
И со стаканом тоже из стекла,
Я любовался черными цветами,
Но под ногами – жгучая зола.
Я обходился пеплом и печалью,