– Ну, – наконец нарушил Джаред молчание, – есть кое-что, что я хочу тебе вернуть.
– Вернуть мне? Честно говоря, я не помню, чтобы я вам что-то давал.
Джаред придвинул пакет ближе ко мне.
– Открой его. Это принадлежит твоей семье.
Я медленно взял пакет и заглянул внутрь. Внутри оказалась белая рубашка небольшого размера, аккуратно сложенная и перевязанная длинной синей тесёмкой. Я посмотрел на Джареда.
– Достань её, – сказал он.
Так я и сделал. Еще до того, как я ее увидел, я каким-то образом уже знал, что увижу на этой рубашке. Медленно развязав тесёмку, я увидел вышитую на ней анаграмму ЧДМ.
– Чарльз Джон Монтегью, – произнес Джаред, – я заметил, что у тебя на манжете есть похожая вышивка. Тебе всё ещё шьют все рубашки на заказ, не так ли?
У меня была анаграмма на манжете, только там было моё имя – АДМ II, что означало Александр Джеймс Монтегью II. Я всегда носил рубашки, поло и даже нижнее бельё с этой надписью.
Я пытался собраться с мыслями. – Как… Откуда это у вас?
– Ну, Чарли подарил мне эту рубашку за день до того, как я покинул поместье. У меня не было ничего настолько ценного, как ты можешь себе представить. Он отдал мне её в качестве прощального подарка.
Я покачал головой, пытаясь осознать эту информацию. Я не помнил, чтобы Чарли раздавал какие-либо свои вещи.
– Он отдал её вам за день до того, как вы уехали? Когда это произошло?
– Это было в тот день, когда он исчез.
– Не могли бы вы ехать побыстрее? – спросил я таксиста. – Мне нужно успеть на последний поезд.
Водитель не ответил, но ускорил движение. Я со стыдом принял ещё одну дозу «Чинга» на следующем светофоре, стараясь не просыпать порошок.
Это безумие. Я выставляю себя в глупом свете.
Зазвонил мой телефон. Это был наш бывший дворецкий, который теперь фактически управлял поместьем.
– Мистер Монтегью, это Гарри Шуленберг, – сказал он.
– Да, Гарри, – ответил я, вытирая нос. – Мне нужно, чтобы ты открыл дом первым делом завтра утром.
– Это можно устроить, мистер Монтегью. Могу я спросить, вы приедете один?
– Да.
– Вам понадобится какая-нибудь помощь?
Старый добрый Шуленберг. Он начал работать на моего отца, когда они оба были молодыми людьми в возрасте двадцати лет. Гарри приехал из Южной Африки, чтобы увидеть землю своих предков, и решил остаться. Он женился на местной леди, но она заболела и умерла всего через десять лет. У него никогда больше не было другой жены. Он вызвался остаться и присматривать за домом. Гарри всегда говорил, что «привязан к этой земле до того дня, когда я больше не понадоблюсь». И, по правде говоря, мы не можем представить дом без него. Ничто не могло поколебать его профессиональное спокойствие, которое помогало ему управлять домом без хозяев и иметь дело с арендаторами в течение последних двадцати трех лет.