– Где сейчас этот капитан? – спросил Генри с оживлением.
– Я хорошо спрятал его, – хитро усмехнулся Талбот, – Под арест на десять суток за содержание пассажирского судна в ненадлежащих санитарных условиях. Он надежно сидит в камере даже не зная, кому обязан этим отдыхом.
– Отличная работа, сэр Талбот! – похвалил его доктор Дойл. – Мы можем констатировать, что завтра, когда капитан проспится, мы получим разъяснение в том, как к нему на судно попала эта заколка и куда намеревались отвезти леди Джейн. Господа, можно предположить только одно: графини де Леви в Британии нет.
Несколько дней прошло в поисках информации, явно или косвенно указывающей на то, что предположения доктора Дойла были верны: леди Джейн действительно увезли во Францию, судно нанимали с условием: один капитан, и он смотрит только на штурвал, платили много. Было их несколько: трое-пятеро человек, он не рассмотрел. Но выяснить ее путь от Кале вглубь страны было можно, исключительно лично отправившись в разгромленную Вторую Империю, неохотно принимающую иностранных граждан и не гарантирующую сохранность их жизни. Генри нашел опору своему здравому смыслу в деятельности: он управлял поисками информации вместе с доктором Дойлом, он управлял фабриками, он писал аккуратные письма баронессе Латаймер, справляясь о здоровье. Брайдхолл был оплотом его надежд и поддерживал его так, как делали бы это его родители… Если в Брайдхолле все шло как надо, значит и в остальном все пойдет как надо. И несмотря на то, что с момента похищения графини де Леви прошла почти неделя, Генри чувствовал, что каждый день подбирается к возможности спасти ее все ближе и ближе. Их маленький клуб, созданный для поисков графини де Леви, превратился в отлично работающий механизм: чем далее их влекла история, тем больше они понимали друг друга с полуслова. И верили в успех.
Именно в такой момент, в один из вечеров, к дому графа Олтона подъехал неприметный скромный экипаж, из которого вышел пассажир, закутанный в плащ с головы до ног. Он помедлил, прежде чем коснуться дверного звонка. Затем, собравшись, вдохнул и позвонил. Моррисон открыл дверь и, прочитав протянутую ему визитку, стремительно распахнул дверь и почтительно поклонился. Гость вошел внутрь и, утонув в темноте роскошного холла, немного сбавил скорость. Он шагал уверенно, но плечи его были как-то обреченно опущены, будто у генерала, проигравшего войну. Он отказался снимать плащ и прошел следом за Моррисоном в пустую гостиную: сэр Генри и его друзья собирались каждый вечер для подведения итогов дня и обсуждения планов на завтра в курительной комнате. Вспыхнувшие газовые свечи явили всю красоту убранства этой приемной: золотые рамы для портретов, бархат обивки, позолота на ножках мебели и рояль с инкрустацией. Портреты рода Олтонов, Латаймеры, Гаррингтоны… Но первой вспышкой следом за ярким взрывом света в этой огромной комнате был фотографический портрет графини де Леви: почти метр в высоту, он стоял на каминной полке как портрет королевы в тронном зале.