Когда брюнет то ли ухмыльнулся, то ли улыбнулся, я резко отвернулась, а ректор продолжил:
– Вы хоть понимаете, что пострадать могло больше студентов?
В целом, я ректора понимала, он ответственный за порядок, но я всегда считала, что любознательность нужно поддерживать. А я очень любознательная девушка, так что пробормотала:
– Вряд ли испачканный костюм можно назвать страданием, ректор Бран.
Седые и кустистые брови ректора вскинулись, он с нажимом прогудел:
– Что-о? Вы ещё препираетесь, юная барышня???
Корделия незаметно толкнула меня локтем в ребро, я поспешила проговорить:
– Нет… Извините, ректор Бран.
– То-то же, – повелительно отозвался ректор. – Вы пока только начинаете дивный и сложный путь в магии. Вам следует быть очень осторожными и соблюдать технику безопасности. А вы что?
Ректор сурово на нас посмотрел, мне пришлось ответить:
– А мы её нарушили.
– Именно. И за это я вынужден наказать вас, чтобы в ваши юные головы больше и мысли не приходило нарушать порядок.
В груди моей екнуло. В академию я поступила в последней надежде получить высшее магическое образование и найти место в жизни, потому что из родни у меня только старенькая бабушка, которая не переживет, если я меня выгонят. Говорила она она мне, поумерить свое любопытство и самонадеянность, а я никогда не слушаю. Дурында.
Я взмолилась:
– Ректор Бран, пожалуйста не исключайте меня, я обещаю, что буду стараться.
– Вы и в прошлый раз обещали, что будете стараться, – напомнил ректор и упер кулак в бок, а другим оперся на край стола. – Помните? Когда пытались сделать соединить ковер-самолет со стулом?
Я виновато поморщилась, но попыталась себя оправдать:
– Я просто хотела сделать полеты на ковре удобнее…
– А вместо этого разворотили половину аудитории, – сообщил ректор.
– Ректор Бран, я не нарочно.
Корделия снова толкнула меня под ребра и торопливо произнесла:
– Ректор, она больше не будет, правда.
– Вы не можете отвечать за свою подругу, барышня, – сказал ректор. – Так что у меня остался только один выход…
Сердце мое замерло, а дыхание сперло от страха – сейчас он скажет эти страшные слова и полечу я, как фанерка над столицей торговать капустой где-нибудь в захолустье вроде Загорского Кряжа. В этот момент один из пятикурсников, которые все это время неотрывно следили за нами с Корделией, вскинул руку и проговорил: