Сморгнув пелену из слез, я разглядела под светлым плащом синий мундир с золотистыми пуговицами, а задрав подбородок увидела лицо спасителя. Я без труда узнала своего неудавшегося жениха – Альберта Винтерса.
– Постойте, давайте отдам свой плащ. Вы вся дрожите, – его чудный голос никак не сочетался с каменным выражением лица. Тембр и забота в движениях никак не ассоциировались с ледяным взором. На мгновение я прикрыла глаза, чтобы только слышать его, но не видеть.
Винтерс воспринял мое действие по-своему. Он вновь крепко обнял меня одной рукой, испугавшись, что я падаю в обморок.
– Тише-тише, – его пальцы коснулись моей щеки. Так нежно, будто шелковая лента. Кожа в месте соприкосновения быстро согрелась, и тепло принялось разливаться по телу. Я молчу смотрела в его ледяные глаза, совершенно не понимая, что он делает. На миг он улыбнулся. – Вы продрогли, я заберу ваш холод.
Я молчала. Лишь смотрела в его спокойное лицо и чувствовала, как постепенно согревается мое тело. Он будто поил меня горячим какао. Чужая энергия – магия, – текла по венам и проникала в каждую клеточку. Через минуту-другую я уже твердо стояла на ногах.
– А теперь плащ, – отпустив меня, Винтерс быстрыми движениями стащил с себя плащ. Видимо, боялся, что упаду. И накинул мне на плечи. – Вот так.
В проулок вбежали два констебля. Они что-то горланили, спрашивали. Винтерс что-то ответил. Я не улавливала слов, в голове царила каша. Наверно в тот миг я бы не назвала собственного имени.
Из оцепенения меня вывел первый же вопрос.
– Он не успел? – его задал Винтерс. На лице мужчины мелькнула злость. И пусть это длилось всего пару секунд, но я успела ощутить, как сильна эта эмоция.
Я отрицательно покачала головой, все еще не в силах что-либо сказать.
– Хвала богам, – он облегченно выдохнул.
Мне бы тоже порадоваться, что обошлось малыми потерями, но не получалось. Несмотря на воздействие магии, я все еще ярко ощущала на себе руки наглеца. Особенно ниже пояса, на бедрах и попе. Мне стало противно. Хотелось тщательно вымыть эти места с мылом. И что хуже всего, я чувствовала себя испорченной, несмотря на то, что ничего не случилось. Никто никогда так не нарушал границ и не трогал меня. От того уголки глаз защипало, а горло сдавило в тиски от осознания того, что произошло и что могло бы случиться. Какой же позор.