– Да тебе, егоза, можно, покуда, ишшо дома в своём роду пожить, тебе токмо шестнадцатый годок, ты ишшо не перестарок. Хотя…, можно подумать и о свадьбе, покуда Драговит не приглядел невесту свому сыну в другом месте, ему то уж пора жениться, двадцатый год пошёл отроку.
– Батюшка! Мне бы хоть одним глазком Пересвета увидеть, какой он, а то вдруг уродина и буду я всю жизнь с ним мучиться.
– Ну почему обязательно мучиться? С лица воду не пить, зато бушь княгиней, када Драговит примрёт. Я вот ныне сбираюсь ехать к нему с посольством, возьму тебя с собой, ежли хошь, тада и посмотришь на княжича. Вот привезём Лютовоя домой, мне будет спокойнее, и поедем с тобой к дреговичам.
– Батюшка! А братец разве не у дреговичей?
– Слых прибыл от дреговичей, с князем встречался, он ничего не слышал о нападении ватажников на Мелентьевское поселение и о похищении княжича ничего не знат. А нонче я получил бересту от Лютовоя и теперь знаю, что Драговит тут не причём. А ватажников он обещал выловить и наказать.
Заряница, поговорив с отцом, отправилась к себе в горницу. Увидев горничную Вторушку, приказала собирать вещи в поездку. Нискинин вышел на крыльцо и сел на ступеньку, запустив глаза в небо, посылал богам благодарность за сына, что сохранили его.
– Ну что, князь, прикажешь коней седлать, ехать за княжичем? – раздался голос Буяра.
Нискинин вздрогнул, опустил глаза и посмотрел на воеводу. Тот стоял рядом с крыльцом одетый и перепоясанный, готовый в дорогу.
– Седлай! Возьми с собой двадесять кметей и Загляду.
– А её-то зачем, княже?
– Едете в Заморочный лес. Да и неизвестно в каком состоянии Лютовой, вдруг ему в пути помощь понадобится. Лишней не будет.
Загляда – ведунья и травница восемнадцати лет, стройная, как берёзка, с чёрными глазами, с веснушками на носу, рыжие волосы вьющиеся кольцами густые и тяжёлые заплетены в косу с алой лентой. Её клеть была пристроена к терему ещё тогда, когда её бабушка, которая её вырастила, служила прежнему князю, отцу Нискинина Мстиславу Гордяевичу. Она была ведуньей и своими секретами делилась со своей внучкой. Таким образом, когда её призвала к себе Морена, бабушка уже многому научила Загляду, а ещё передала ей тайные знания, и, умирая, наказывала ими пользоваться с осторожностью. В Загляде не было особой красоты, но была какая-то изюминка и особая жизненная сила. Эта сила плескалась через край и переливалась в каждого, кто оказывался рядом. Она знала такие слова, которые прогоняют любую хворь. Эта простая девушка была похожа на источник живой воды. У неё на поясе висели обереги, на руках обручи, на шее была серебряная подвеска со знаком Бога Огня ‒ чаша с пламенем.