– А где книга? – осведомился Максим вечером.
– Посеял, – отвечал Федор.
Максим осыпал Федора бранью, однако последний, не сплошав, спросил:
– А что, книга была хороша?
Максим в ответ лишь заскрежетал зубами. Тогда Федор продекламировал строки Некрасова:
Сейте разумное, доброе, вечное! Сейте! Спасибо вам скажет сердечное Русский народ!
Максим, не зная, как возразить, лишь скрежетал зубами.
* * *
На алтарь мысли Максим мог положить все, даже предметы первой необходимости.
Однажды он сказал:
– Когда я думаю, что пиво состоит из атомов, мне не хочется его пить.
* * *
Знакомый Максима Петр любил рассуждать в том смысле, что человеку все доступно и прочая.
Максим, хмуро прослушав эти рассуждения, подобно баснописцу Эзопу, молвил:
– Тогда выпей из дуршлага! – И, хлопнув дверью, вышел.
* * *
Заметив, что Максим пьет не закусывая, Федор осведомился, не объясняется ли это тем, что Максим вспомнил о молекулярной и атомарной структуре закуски.
Максим гордо помотал головой и сказал:
– Кто не работает – тот не ест!
* * *
Вот какая реплика приписывается Максиму, хоть это и недостоверно.
Федор с похмелья начинал нескончаемый рассказ про исчезнувших собутыльников, или про то время, когда он учился в школе, или про какие-то деревни. Федор рассказывал бессвязно, надолго замолкая, иногда минут на пять, ограничиваясь одними междометиями или жестами. Петр если не выходил сразу, то мучился, скучал, слонялся по комнате, перебивая Федора своими эскапистскими романтическими байками.
Максим, заметив неприязнь Петра к рассказам Федора, сказал:
– Даже о литературном произведении нельзя судить по содержащимся в нем словам.