Обвинительное выражение лица Таис -Тэи и потерянный Лириэль ошеломили его. Разум прояснился и Кириан растерянно оглядел себя: черная рубашка была нараспашку, резинка потерялась, и спутанные волосы спадали по плечам. Опухшие губы саднили от грубых поцелуев. Проводив языком по ним, молодой человек почувствовал вкус собственной крови.
Кириан ошеломленно уставился на Лириэль, не веря своим глазам. Все, что произошло в покоях принцессы походило на сон. Такой ясный, реалистичный, с яркими ощущениями и грязными желаниями, словно наяву, но разум отказывался принимать произошедшее за действительность. Никогда еще прежде принц не жаловался на свое сознание, а теперь реальность словно раздвоилась. И ни в одну из них он не мог поверить.
Кириан резко развернулся к покоям принцессы:
– Что… это… сейчас… было!..
В ответ раздался лишь дружный хохот темных.
Весь остаток дня Кириан провел в своей комнате, то стараясь привести в порядок хаотичные мысли, то впадая в меланхолию. Он не мог поверить в то, что переспал с темной. Все ощущения до сих пор вспыхивали в мозгу молодого человека с такой остротой и яркостью, что не поверить в произошедшее было трудно. Но в то же время воспоминания походили на сладкий и реалистичный сон, частыми отрывками вспыхивая в уме принца.
Кириан подозревал, что принцесса воспользовалась своей силой менталиста, заставив его думать о ней, как о самой желанной женщине. Но, пытаясь вспомнить юное тело темной, память подкидывала лишь обрывки ощущений. Никогда еще он не чувствовал такого сильного наслаждения от соития. Близость с темной походила на извержение вулкана, мощное и неконтролируемое.
Думая о том, что секс все-таки состоялся, Кириан ощущал вину перед своей возлюбленной за то, что не удержался, за то, что поддался, за то, что понравилось… В такие минуты Кириан впадал в уныние, терзая себя и доводя до отчаяния. Пусть даже он и расстался с Лириэль, делать больно ей он не собирался.
В случае, если Кириан не сближался с темной, и все произошедшее – всего лишь игра воображения, вызванная силой принцессы, молодой человек испытывал облегчение… и сожаление. Сожаление о том, что все это лишь сон, видение, идеальная утопия. Тогда на смену депрессивному состоянию приходило тягостное уныние, сменяемое бессильной злостью на себя и на темную.