Он молча ел. Мне нужно было продемонстрировать больше сочувствия. Я задала вопрос о детях. Его глаза зажглись гневом.
– Детей, всех троих, я вырастил в этом доме после развода. Подал на нее в суд и забрал их у нее. Дети – я от них ни на шаг. Девочка жила сначала с матерью, но потом разобралась, поняла, что там сплошная ложь.
Я спросила, сколько лет девочке. Ей двадцать восемь, разведена, у нее дочка. Еще у него есть двое сыновей, одному тридцать, женат, двое детей, а другому, младшему, двадцать пять, он тоже разведен, но детей, слава богу, нет.
– Я от них ни на шаг, ни на шаг, ты понимаешь? – он произнес это так страстно, с такой убеждающей силой, что его слова вошли в меня, как могучие повторы у Баха (например, в Чаконе ре минор из Партиты № 2 для скрипки соло; Бах иногда бывает совершенно сумасшедшим). Я поняла, что до этого момента не видела своего нового знакомого по-настоящему. Теперь я буквально ощупывала его лицо глазами: смуглая блестящая кожа, широкие брови, почти орлиный нос, узкие губы и сверкающие глаза – глаза пастушьей собаки, умной и верной.
Он ответил мне пристальным взглядом и спросил меня о детях. Я быстро сказала, что, к сожалению, они не живут в Иерусалиме, и замолчала. Он понял, что я не хочу говорить о детях, и вернулся к теме жилья.
– Совсем недалеко отсюда живет мой женатый сын. И мама моя тоже тут недалеко живет. Видимо, я припарковал свою машину где-то совсем рядом с вашим домом, потому что думал потом заскочить к ней.
Уж не хочет ли он сказать, что в будущем ему удобно будет жить у меня? Я сообщила ему, что у меня есть машина – красный Rolls-Royce Mini. Он поднял свои широкие брови и на всякий случай скептически улыбнулся, не зная, шучу я или нет. Тогда я сказала ему, что, когда он доест свой ужин – я свой чай давно уже допила, – мы можем зайти ко мне и я покажу ему свою квартиру и машину.
– Ты уверена? – спросил он.
Про машину я добавила, сообразив на ходу, что, может быть, слишком рано приглашать его к себе, ясно ведь, что́ может произойти у меня дома. Скорей бы уже он закончил есть! Но он ел очень медленно, явно наслаждаясь процессом.
– А почему вы развелись? – спросил он с набитым ртом.
Я ответила очень коротко, но даже это короткое объяснение отозвалось во мне болью:
– Потому что по отношению к детям я была требовательной, а он всегда уступал им.