Слепая ярость зажглась в глазах графа Орлова-Денисова, исказив до неузнаваемости его в общем все еще не лишенное привлекательности лицо. Но вовремя брошенный умоляющий взгляд Натальи Андреевны положил конец приступу негодования. Граф откашлялся и начал свой рассказ, услышанный им из первых уст:
– Милостивые государи, – начал он слегка развязно, – прежде чем я начну рассказывать о громком скандале (а многие из присутствующих могут и не знать о нем по причине давности лет), я хочу заявить, что являюсь лишь тем человеком, которому посчастливилось услышать его от лица, находившегося в центре событий. Вы должны знать, что он рассказывал мне обо всем, опираясь на свое субъективное суждение. А там уж вам решать: верить или нет. Что касается меня, то, признаться, я склонен поддержать рассказчика, хотя его точка зрения может бросить тень на весьма и весьма уважаемых и достойных сынов Отечества.
Все гости, находившиеся в гостиной Натальи Андреевны, замерли в предвкушении интересной истории и смотрели на рассказчика немигающими глазами.
– Эту историю, на первый взгляд простую и ничем не примечательную, но очень трагичную для человека, многие годы прослужившего государству, мне рассказал статский советник Ярошевицкий. В начале сороковых годов мы с ним случайно оказались за одним карточным столом. Ему жутко не везло в тот вечер, впрочем, как обычно. За три года, как мне потом удалось выяснить, он спустил чуть ли не все состояние. В Департаменте уездов его держали только благодаря прошлым его заслугам, ибо более беспринципного человека трудно было бы сыскать не только в Петербурге, но и в Москве.
– Уж не тот ли это Ярошевицкий, что был замешан в деле об исчезновении большого изумруда? – внезапно прервал графа Иван Дмитриевич.
– А, милостивый государь, я смотрю, к вам стала возвращаться память, – ехидно заметил граф Орлов-Денисов.
– Сударь, я бы попросил! – вспыхнул граф Лунин, заливаясь ярким румянцем от гнева.
– Господа! Господа! Je vous prie de vous arrêter!48– взмолилась хозяйка салона, которой никак не удавалось примирить этих двух столь разных людей. – Сейчас не место и не время ссориться по пустякам. Голубчик, – обратилась она к графу Лунину, – уверяю вас, Николя никак не хотел вас обидеть. Il a le sens de l’humour terrible49