Из легковой машины вышел смутно знакомый человек и начал распоряжаться разгрузкой. Из кузова показались матрас, шкаф, что-то завернутое в пленку. Тареку понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, кто этот долговязый араб с залысиной и вьющимися седоватыми волосами над ушами и на затылке – Абдуззахир Ваджи аль-Мусаиб, хирург из госпиталя в Эль-Казимии в Багдаде.
В замочной скважине входной двери начал поворачиваться ключ. Хануф испуганно взглянула на мужа, но он успокоил:
– Это свои.
Тарек вышел в крошечный коридор и столкнулся нос к носу с Ваджи.
– А, ты уже приехал, – нисколько не удивился доктор. – Тем лучше. Принимай вещи. А завтра с женой явишься вот по этому адресу. Ты – садовник, водитель, Хануф – горничная.
Понимая, что это по распоряжению Центра, Тарек промолчал, хотя внутри все клокотало. Чтобы он, полковник ССБ, работал на этого докторишку, да еще и шиита!
– Мне пора в госпиталь, – нетерпеливо сказал Ваджи.
Завербованный во время вторжения американцев в Ирак Кабиром, доктор только перед отъездом во Францию узнал, что работает на российскую разведку.
Он давно просил Кабира помочь уехать с семьей из неспокойного Багдада. И поскольку его желание осуществилось, он вряд ли переживал по поводу национальной принадлежности своих кураторов. Главное, что они исправно выполняли свои обещания. И в плане финансирования, и в плане трудоустройства в парижском госпитале.
Тарек все так же молча кивнул, прикидывая, кто за кем будет приглядывать по задумке Центра. Кому дадут такое поручение, тому больше доверяют. Хотя один не будет знать наверняка, нет ли у другого схожего задания.
Через несколько дней, забрав закладку из тайника, местоположение которого сообщил ему Тобиас еще в Багдаде, Тарек убедился в своей правоте. За Ваддахом приглядывать придется по мере возможностей, применяя свои навыки контрразведчика, полученные во время службы в Аль-Мухабарате.
Требование подучить турецкий язык вызвало у него легкое недоумение, хотя не составляло труда догадаться, что его путь не завершится в Париже, а проляжет снова на Ближний Восток.
Он нашел педагога в турецком посольстве и, как сам над собой подшучивал, сел за парту на старости лет, объясняя окружающим и педагогу внезапно возникшую жажду знаний женитьбой на турчанке, лопочущей только на турецком.