На мертвецки бледных щеках Бэллингейма стал появляться легкий румянец, и его веки зашевелились, словно парус под легким дуновением ветерка. Затем он сжал и снова разжал руки, испустил из груди глубокий вздох и, быстро подняв голову, стал озираться вокруг себя, точно соображал, где он и что с ним случилось. Вдруг взгляд его упал на мумию. Тогда он, как сумасшедший, подбежал к столу, бросил в ящик комода свернутый в трубку пергамент, повернул ключ в замке и так же быстро вернулся на диван.
– Что случилось? – спросил он наконец, вопросительно глядя на них. – Что вам надо?
– Ничего нам не надо, – ответил спокойно Монгаузен-Ли. – Из-за твоих глупостей пришлось только побеспокоить твоего соседа. Что бы я один стал с тобой делать?
– Ах, это Обэркомби Смит! – сказал Бэллингейм, пристально глядя на студента-медика. – Хорошо, что вы пришли. Какой же я дурак! Боже, какой я дурак!
С этими словами он опустил голову на руки и разразился истерическим смехом.