Просто эта закрывшаяся дверь была финальной точкой моей удобной жизни. Я хотела видимость семьи и хоть какое-то подобие мира ради Егорки? Что ж, пора исправлять ситуацию.
Я не знаю, сколько времени сижу в таком ступоре. Час? Два?
Слез не было. Во мне как будто что-то умерло. Когда-то я любила мужа. Он был для меня оплотом надежности. Но потом все пошло наперекосяк. Он стал чаще задерживаться на работе, по барам с друзьями. А когда у Егорки начался дерматит, который потом перерос в бронхиальную астму, то и вовсе я его почти перестала видеть.
Тот период стал моим личным адом. Покрытый коркой сын, расчесы до крови, потом приступы удушья у него, врачи, обследования, советы сменить климат, жизнь у моря по несколько месяцев. Видимо тогда и появилась эта… Кстати, кто она? Я так и не спросила ее имени. А когда был самый тяжелый период, то он был с ней. И потом родилась их дочь.
Я замороженной статуей сижу все на том же месте и планомерно раскладываю все факты по мысленным полочкам.
Из оцепенения меня выводит привычный и до боли знакомый звук.
Внедорожник мужа шуршит колесами по гравию, хлопает входная дверь и слышатся довольные смешки вернувшихся мужчин. Моих мужчин. Так я наивно думала все эти годы. Теперь у меня остается только один мужчина – сын.
– Так, я не понял, а почему никто не встречает уставших путников? Женщина, ты где?
Я делаю над собой усилие, надеваю на лицо бесстрастную маску и растягиваю губы в улыбке. Надеюсь, выглядит достаточно радостно. Егору точно не нужно пока ни о чем знать, и он не должен ни о чем заподозрить. И выхожу их встречать.
– Мам, что-то случилось?
Мой маленький мужчина очень чуток и всегда чувствует мое настроение.
Я избегаю смотреть в глаза Игоря, смотрю только на сына.
– Нет, что ты, родной, просто устала. Все хорошо. Скорее переодевайтесь, умывайтесь и за стол. Я столько вкусного приготовила. Очень ждала вас.
И только после этих слов смотрю на мужа. Он в немом вопросе поднимает брови. А потом оглядывает мой наряд и хмурится. Я ведь так и не успела привести себя в порядок.
– Мам, обнимашки? – Егор подскакивает ко мне, я же раскидываю руки в стороны, приглашая сына к объятиям, и он радостно врезается в меня. Я крепко обнимаю его, утыкаюсь носом в его волосы, чувствуя, как радостно бьется его сердечко.