– Эй… – я провела ладонью перед его лицом.
Но уже через мгновение мужчина снова помотал головой и словно
очнулся.
– Что с тобой? – спросила обеспокоено.
– Как я могу отблагодарить тебе? – как ни в чем не бывало
заговорил Верджил. – Чем ты обычно занимаешься? Раз уж мне
приходится пользоваться твоей добротой, позволь хотя бы помочь по
хозяйству.
* * *
Вечером того же дня мы сидели на холме. Я собирала необходимые
Сесилии корешки и травы, а Верджил помогал мне их очищать и
связывать в пучки. Было видно, как ему больно и трудно, но он молча
продолжал работу.
Когда начало темнеть, я присела на траву рядом с незваным
гостем. В тишине мы вместе смотрели на закат, ведь больше здесь и
нечем заняться. Я откинулась назад, зацепив своей ладонью его руку.
Это оказалось чертовски приятно, касаться другого человека. Вдруг я
начала понимать, почему люди строят дома рядом друг с другом,
почему общаются, и почему касаются тел себе подобных. Я знала, что
нужно убрать руку, но не могла. Наоборот, мне хотелось сжать его
ладонь и еще сильнее прочувствовать чужое тепло. Но я не успела
ничего предпринять: Верджил все решил сам и первым взял меня за
руку. Сердце заколотилось и все тело прошибло дрожью. Я посмотрела
ему в глаза и слезы сами покатились по моим щекам. Я попыталась их
сдержать, но не смогла. Словно мне давно хотелось проплакаться, но
не было подходящего момента. Это так глупо, рыдать оттого, что
кто-то взял тебя за руку. Для многих это мелочь, но для меня – это
самое приятно ощущение, которое я только испытывала в своей
жизни.
– Почему ты плачешь? – недоумевал он.
Я не ответила и крепко сжала губы, чтобы только сильнее не
разреветься. Но когда Верджил начал вытирать мои слезы второй
рукой, я залилась плачем как младенец. Терять мне было уже нечего,
и я бросилась ему в объятья, туго обхватив мужскую шею. Прижималась
к нему, пока слезы не прекратили течь.
Я не плакала с того злополучного дня, как не стало моих
родителей. Нехватка людского общения и годы сдержанности дали о
себе знать. Мне было стыдно, и охватили странные мысли:
«Интересно, о чем он сейчас думает? Ему нравится? Или может
противно? Наверное, просто счел меня сумасшедшей».
Спрашивать я не стала, да и он ничего не говорил. Повисев на
Верджиле еще немного, я отпустила его шею, после чего сухо
произнесла, глядя в землю: