Почти год Анна Германовна не снимала черного платья и не выходила из дома. И вот сейчас, когда она наконец решилась на небольшое путешествие в Прагу, ей попадается ОН. Точная копия Виктора, словно сделанная с него из папье маше.
Тронутый слезами горюющей матери, владевший автоматоном чешский господин преподнес Лисициной куклу как дар, в качестве утешения. И вот наш механический Виктор несколько суток трясся в вагоне первого класса поезда, следовавшего из Праги в Петербург. Анна Германовна вела себя с новым приобретением так, точно это был человек, живее, которого и не найти. Она имела с Виктором долгие беседы, наливала чай, на глазах у изумленной публики прогуливалась с ним на остановках по перрону. Видевшие столь странную картину сперва удивленно вскидывали брови- “уж не тронулась ли дамочка умом?” Но всегда находился некто, объяснявший, что это страшно переживающая потерю сына m-me Лисицина.
– А не супруга ли она того самого Лисицина? – осторожно осведомлялся собеседник в ответ.
– Именно она. – неизменно отвечали ему.
– О! – многозначительно раздавалось в толпе, и все сразу же притихали, ибо положение господина Лисицина вызывало в обществе пиетет и уважение. Такое, что его супруге вполне легко могли простить подобные странности.
И вот, предрождественским январским утром, укутанный от суровой северной метели в теплую шаль, автоматон Виктор появился в Петербурге. Через час после прибытия поезда он уже грелся подле камина в просторной гостиной Лисициных. И будь он не механической куклой, а человеком, то непременно бы размышлял у огня о превратностях своей судьбы. Однако, начисто лишенный способности говорить, Виктор лишь покорно слушал многословные излияния своей новой владелицы.
Спустя неделю после появления автоматона в доме Лисициных, Анна Германовна решила дать званый ужин, приглашения на которой выслала всем значимым персонам в обществе. Гости вечера, заметив, что скорбь матери наконец-то сменилась добрым настроением, были чрезвычайно рады за хозяйку (или делали вид, что рады), а к Виктору отнеслись словно к редкой диковинной вещице, привезенной из экзотических стран (которой он в определенной степени и был).
– Признаться честно, – шептала, прикрываясь веером, жена статского советника Вяземского Ольга Дмитриевна, – эта кукла кажется мне жутковатой.