Здесь же будет рассказ о матери и дочери – адвокатессах. Все остальные (зять, племянница ее, племянница зятя, а также другие адвокаты) как таковыми членами семьи адвокатессы – мамы не являлись. Поэтому считать это династией, будет несколько натянуто.
В общепринятом понятии есть династии ученых, медиков, учителей и так далее. Как таковых же династий адвокатов в наше время очень даже мало. По крайней мере, в Беларуси я о них не слышал.
Раньше, как говорится, еще при царе – батюшке, они были довольно распространенным явлением.
Хотя в теперешней России они тоже есть. К примеру, династия адвокатов Куприяновых, которая берет свое начало с тысяча девятьсот двадцать шестого года (дед, сын, внук и его супруга все адвокаты).
Создавая роман, я постарался описать то, как моя главная героиня Суворова Татьяна Александровна, будучи дважды замужем, каждый раз, как она сама не раз говорила, по любви, сумела построить свою карьеру адвоката в хорошем смысле этого слова. Она стала действительно мастером своего дела.
А ее дочь, Тамара Михайловна, продолжила начатое мамой дело. И ничего крамольного в этом не было бы, если бы…
Но расскажем все по порядку.
По задумке первый муж Татьяны скоропостижно умер.
А второй пока жив. Правда, ключевое слово в данном случае «пока». Годы берут свое. И никого не щадят. Он – то уже не молоденький.
Как на поверку оказалось, любовь к обоим мужьям была, скажем так, странная. Или не совсем обычная. Называйте, как хотите. Основная и практически единственная, неповторимая, самозабвенная … любовь адвокатессы – мамы была ее единственная дочь, то же адвокатесса, как я уже говорил.
Вот про эту «любовь» в общем – то и роман. А не о конкретных реальных личностях.
Она, эта самая «любовь» выражалась в первую очередь, конечно же, в обеспечении всеми законными и не очень законными средствами благоденствия дочурки с самого ее раннего детства. Как говорят простые люди, «в попу дули девочке». Хотя почему девочке. Ведь девочка со временем, как та царевна – лягушка, превратилась вначале в девушку, а затем и в женщину. Правда, выработанный за это время с подачи родителей характер остался прежним.
Но «дутье» в то самое мягкое место продолжалось и дальше.
И это, несмотря на все выкрутасы, если не сказать более жестко и правдиво, этой самой дочери, привыкшей к тому, что ей позволительно все. По ее глубокому убеждению все остальные, в том числе и самые, казалось бы, близкие люди, например, мама, папа, бабушка (дедушек она не знала, так как они рано умерли) должны были только преклоняться перед ней и угождать ей.