Другая ранняя пациентка, Элизабет, дала мне особенно ценный урок, который изменил направление моей карьеры от лечения безумия к обычной медицине. Элизабет была кататонической шизофреничкой, которая не говорила и не двигалась, за исключением некоторых восковых поз. Ее нужно было кормить, одевать и сажать на горшок. Элизабет была симпатичной маленькой брюнеткой, которая проучилась пару лет в колледже, а затем провела несколько лет в государственной психиатрической больнице. Недавно она сбежала из больницы, и ее нашли бесцельно бродящей или стоящей неподвижно, по-видимому, пристально смотрящей в никуда. Мне позвонили из отделения неотложной психиатрической помощи в небольшом городе неподалеку и спросили, не заберу ли я ее. Я сказала, что заберу, и поехала в город, чтобы забрать ее. Я нашла Элизабет на чьем-то заднем дворе, уставившейся на куст. Мне потребовалось три часа, чтобы уговорить ее сесть в мою машину, но эти усилия оказались самой легкой частью следующих месяцев.
Элизабет ничего не делала для себя, даже не ходила сама в туалет. Мне удалось накормить ее и переодеть, но это было все, что я могла сделать. В конце концов она меня измотала. Я задремала на часок вместо того, чтобы присматривать за ней всю ночь. Элизабет ускользнула в осеннюю темноту и исчезла. Излишне говорить, что когда наступил день, я отчаянно обыскала здания, двор, сады, леса и даже близлежащую реку. Я позвонила в полицию и тоже поискала. Мы прекратили поиски через неделю, потому что больше искать было просто негде. Затем ко мне на кухню, прямо перед нашими круглыми глазами и разинутыми ртами, вошла улыбающаяся, приятная, разговорчивая молодая женщина, которая была вполне вменяемой.
Она сказала: «Привет, я Элизабет! Мне жаль, что я была такой надоедливой на прошлой неделе, и спасибо, что вы так хорошо обо мне заботились. Я была слишком больна, чтобы знать что-то лучше». Она сказала, что на прошлой неделе вышла из нашей задней двери и заползла под кучу опавших листьев на земле на нашем заднем дворе, накрытых черным брезентом. Мы заглядывали под брезент по меньшей мере пятьдесят раз за последние дни, но никогда не думали заглянуть и под листья.
Это удивительное событие заставило мою голову, мягко говоря, пойти вразнос; было очевидно, что Элизабет была «шизофреничкой» не из-за своей генетики, не из-за стресса, не из-за недоедания, не из-за гипогликемии, не из-за какой-либо из причин психического заболевания, которые я ранее научился определять и устранять, а из-за пищевой аллергии. Элизабет спонтанно вылечилась, потому что она ничего не ела в течение недели. Компостная куча листьев, укрывающая ее, вырабатывала достаточно тепла, чтобы согревать ее ночью, а куча содержала достаточно влаги, чтобы не допустить ее чрезмерного обезвоживания. Она выглядела замечательно, с ясными блестящими голубыми глазами, чистой кожей с хорошим цветом, хотя она была немного стройнее, чем когда я видела ее в последний раз.