Сделай интереснее
В маленьком городе, полном мелких людей, где шум бездельников создавал непрекращающийся фон, звучали крики, напоминающие крики обездоленных душ. Я, Энтони Томпсон, привык размышлять о себе как о потерянном среди этого хаоса. “Дай мне выпить, налей, я сказал!” – звучал мой внутренний голос, мучительно требуя выпивки. “Сегодня должен быть такой день, словно он последний!”
“Зачем ты снова цепляешься к этому? Ты и так знаешь, что пьянство – это лишь маска, Энтони Томпсон, ветвь, на которой тебя могут свести счёты”, – отвечал я себе, глядя в зеркало сталинского стиля за баром. Я вместо нормального общения проводил беседы с отражением. “Но ты же сам понимаешь, что вывеска в этом баре притягивает, как свет великого города”. Мой внутренний голос хохотал. “Нажраться так, чтобы хоть кто-то потом помог собрать мои кости”.
Истина была невыносима. Я был и счастлив, и угнетён, и эта борьба между двумя Энтони разрывала душу. “Ты действительно думаешь, что кто-то обратит на тебя внимание в этом городе? Ты – лишь тень, и я, тоже я, выброшенный на обочину жизни”. Я вздохнул, стоя у стойки, и, как всегда, выпивка казалась единственным выходом. “Наливай, черт возьми! Это твой рай или ад, и пусть будет по старой схеме”.
Поднимая рюмку, я видел в отражении несколько изображений своего “я”. В какой-то момент старый знакомый зашёл в бар, его лицо изрезано шрамами, словно оно было картиной, написанной на стенах была непростой жизни. “Эй, Энтони Томпсон, как ты? Опять греешь свои боли?” – прокомментировал он, его слова эхом отразились в мне. “Мы оба знаем, что здесь все безмолвны, и только в пьяном бреде получаем поддержку”.