Мне его так жаль стало, что захотелось подойти и обнять, но по долгу службы осталась сидеть на месте, лишь участливо налила Владиславу Микуловичу воды.
– Я из неё всю душу вытряс, но не созналась, гадина! – Распалялся он. – А потом что-то в ней перемкнуло, и Клава как гаркнет, мол, теперь точно Стешу со свету сживёт… Я и огрел её первым, что под руку попалось. Но, дочка, ни о чём не жалею! Зато Стеша теперь заживёт по-человечески!
Я глянула в базу, а та гласила, что преступление совершено двое суток назад, а сам Микулович откинулся от сердечного приступа. Видимо, не выдержал.
– Так, я ж её в зале суда видел, – задумчиво сказал он. – Клава тоже у вас, да?
Я вбила данные, а те выдали, что Клавдия Василькова в отделе Сонкса.
– Нет. У нас два основных отдела – убийства и раздумья. Все, кто сами руку приложили, попадают ко мне, в отдел убийств, а кто лишь косвенно причастен к членовредительству, соответственно, в отдел раздумий. Если проще, то это доведение до самоубийства, издевательства, также наркоманы, алкоголики, зачинщики разного толка, короче – все с хреновой личиной, – пояснила я. – Ваша жена в соседнем отделе у Сонкса, там вид наказаний другой, но, не переживайте, своё она получит!
После моих слов старик снова заулыбался, а пока я заполняла бланк, поинтересовался:
– Мне в суде сказали, что лет восемьдесят тут просижу, это правда?
– Суд выносит лишь предварительный срок заключения. Всё дело в разрушительной энергии, чем её в человеке больше, тем длиннее наказание. В наших пыточных как раз и стараются сделать всё, чтобы как можно больше вытянуть из заключённого этой силы. В вас же я чувствую лишь слабые отголоски, поэтому, если здешняя энергия вас не поглотит, лет через пять выйдете. А там, возможно, и переродитесь.
– Вот и хорошо, дочка, вот и славно! – Обрадовался дедуля.
Выпроводив подопечного, я с грустью оглядела свой небольшой, но уютный кабинет. Вспомнилось, как первое время меня жутко бесила вся эта бумажная волокита и резко рухнувшая карьерная лестница. Я мыслила себя лишь на поле боя, мечтала дослужиться до мушира, а всё вокруг нагоняло тоску. Но, не только человек ко всему привыкает, но и демон. Хотя моя карьера пала ниже некуда. Тут хотя бы не стыдно было работать, а таскать князю еду, хрен его знает сколько ещё времени, вот это да, вот это папочка бы мной гордился! И хоть военной карьеры мне теперь не видать, как собственных ушей, то сюда я обязательно вернусь.