Физическая часть проклятия была завязана на лунном цикле.
Каждый месяц в течение недели после полнолуния «ненависть» выходила наружу, разрывая предплечья. Со дня полнолуния и до момента, пока убывающая луна не заходит в убывающий месяц (последнюю четверть), Стефану приходится маяться с увечьями. И так на протяжении почти пятисот лет.
Проклятие не распространялось на иные части тела, кроме рук. Его локализация словно напоминала о том, что Стефан сделал этими руками.
Аннабель…
Во многих кошмарах она, окруженная огнём, обещала, что её ненависть пропитает каждую клеточку тела Стефана ядом. Так было и наяву, потому что Стефану снились последние минуты её жизни.
«Ненависть» настолько въелась в тело, что даже изменила внешность Стефана.
Он уже не помнит оттенок своих светло-коричневых волос, не помнит зелень глаз, доставшихся от рождения. Стефан знает, что брюнетом с глазами, в которых радужку не отличишь от зрачка, он был не всегда, но то, что было до них, – так далёко, что почти неправда.
Стефан увидел изменения уже в полночь следующего дня после случившегося. Стефан был в ужасе. Стефан был напуган. Стефану было очень больно. И он не знал, что ему делать с этой болью, как от неё избавиться.
«Ненависть» вырвалась из рук черными корками по краям ран. Жгло ли, щипало ли, кололо ли – Стефан не понимал, все ощущения смешались. Но это не самое страшное, что с ним тогда случилось.
Совсем скоро он узнал, что сгорело ближайшее поместье. То, что принадлежало его родителям. Они умерли в пожаре. Из-за него.
Стефан готов был от отчаяния вырвать себе все почерневшие волосы. В детстве мама часто гладила его по голове, ерошила пряди и восхищалась тем, какие они мягкие. Сейчас они были жёсткие и чёрные, словно сажа от костра.
Как же он виноват…
***
Ещё один плюс окончания третьей четверти лунного цикла – отсутствие повязок. Не нужно больше следить за их состоянием, покупать новые бинты и спирт. По крайней мере, в ближайшие несколько недель.
После сумасшедших дней непривычно возвращаться в размеренное русло, где не нужно все время держать руку на пульсе. Сейчас можно просто жить и не знать забот.
Непривычно было внимание, обращенное на руки. За выходные увечья совсем сошли на нет – бессмертие давало бонус в виде более быстрой регенерации. Когда Стефан вышел на работу, первое, что он услышал от Джоба, было: