– Мы уже репетируем четыре часа… – пробормотал он тихо, почти себе под нос, вытирая капли пота с бледного лица. Запах пота смешивался с ароматом древесного лака и тёплым электрическим запахом прожекторов, отчего воздух в комнате казался ещё более густым и тяжёлым.
– И будем репетировать, пока не станет идеально, – отрезал Юнсо. В его голосе не было ни капли сомнения, только железная воля, которую не смогли бы сломить ни усталость, ни протест. Его слова звучали, как приказ, которого нельзя ослушаться.
– Ты же знаешь, что идеально для нас никогда не будет достаточно, – тихо добавил Ли Джэхён, рэпер группы. Его голос, хриплый и слегка насмешливый, пробился сквозь напряжённую тишину, добавив в неё каплю сарказма. Он стоял чуть в стороне, прислонившись к стене, и с его ярко-красными волосами, словно пламенем, резко контрастировавшими с тёмными оттенками помещения, Джэхён выглядел самым заметным из всех. Его загорелая кожа, открытая кожаным жилетом, казалась натянутой, как струна, а потёртые джинсы и чёрная майка дополняли образ бунтаря. Он был ниже остальных, но излучал такую дерзость, что его рост терял всякое значение. За его грубым фасадом, впрочем, всегда скрывалась неподдельная доброта – та, что ощущалась в мелких жестах, которые он так тщательно прятал.
Чуть дальше, на полу, тяжело дышал Пак Сонгю, главный танцор группы. Его обычно живое, радостное лицо сейчас выглядело измождённым, словно каждый мускул кричал о боли. Капли пота стекали по его вискам, собираясь в вороте белого худи, который стал серым от влаги. Сонгю был тем, кто всегда приносил в группу энергию, лёгкость и смех, но даже его неистощимый оптимизм трещал под давлением изматывающего графика. Воздух вокруг него казался горячим, плотным, наполненным испарениями усталости и напряжения.
Музыка снова зазвучала – громкий бас пробил тишину, как гром, заставляя стены вибрировать, а зеркала дрожать. Каждый из них, несмотря на усталость, выстроился на свои места, снова и снова повторяя движение, превращая физическую боль в инструмент для достижения недосягаемого совершенства. Тела их двигались в такт музыке, но каждый вздох, каждый взгляд выдавал скрытое: они были на пределе, на грани. Однако никто не остановился. Ведь для них совершенство было не целью, а обязательством.