Женщины, искусство и общество - страница 19

[6] Мари-Дениз Вильер. Рисующая молодая женщина. 1801

Андре Моруа, хотя и не был искусствоведом, считал, что картина в Метрополитен – «идеальное, незабываемое полотно». Сам музей назвал эту работу образцом «строгого вкуса своего времени». Еще в 1951 году Чарлз Стерлинг, отрицая авторство Давида, указывал на «нежную обработку кожи и тканей» и то, что «общему выражению не хватает правильности». Наконец, он полностью отказал картине в ее былой ценности: «Ее поэзия скорее литературна, чем пластична, ее неоспоримое очарование и умело скрытые недостатки, тысячи тонких ухищрений, из которых состоит весь ее ансамбль – всё это обнаруживает женскую душу». Предположение, будто пол художника каким-то образом запечатлен в произведении, лежит в основе многих искусствоведческих работ, посвященных творчеству как мужчин, так и женщин. С 1951 года картина «Рисующая молодая женщина» претерпела целый ряд реатрибуций – ее авторство приписывали разным художникам, начиная с Франсуа Жерара и Пьера Жофрена и заканчивая Мари-Дениз Вильер. Сегодня считается, что эта картина принадлежит кисти Вильер (Франция, 1774–1821), ученицы Жироде. Критические аргументы в пользу упомянутых выше реатрибуций также указывают на опасность формальных характеристик, присваиваемых произведениям искусства исходя из предположений о гендере художника.

[7] Аделаида Лабиль-Гиар. Портрет Дублина-Торнелла. Ок. 1799

Случаи с Мариеттой Робусти, Юдит Лейстер и «Давидами» показывают, как сильно современные представления влияют на эстетическую оценку произведений искусства. То, что в крупных музейных коллекциях есть ложноатрибутированные работы этих и других женщин-художников, бросает вызов поверхностным суждениям о «качестве» картины. Приводя в пример таких, как Констанс Мари Шарпантье, искусствоведы-феминистки постоянно разоблачали гендерную предвзятость языка искусствознания. Слово «художник» подразумевает мужчину, если только не оговаривается, что речь идет о женщине. Можно феминизировать понятие «старые мастера», как это сделали Элизабет Браун и Энн Габхарт на выставке женщин-художников в 1972 году в Художественном музее Уолтерса в Балтиморе, но это превращает изначально авторитарную позицию в сексуализированный каламбур.

На протяжении всей истории западного искусства мы видим тенденцию представлять женщину-художника как нечто экзотическое, из ряда вон выходящее, а затем, как это ни парадоксально, использовать ее уникальный статус для того, чтобы принизить ее достижения. Ее положение еще больше осложняется, когда в дискурсы художников и их отношения с институтами искусства примешивается отношение к расе, этнической принадлежности, сексуальной ориентации или гендеру.