– Теперь должно быть получше. Но руке нужен покой. – Хорошо.
– Спасибо, Кир, – тихо сказал Ари поднимаясь.
– «Хорошо», – передразнил я. – В следующий раз не жди, когда нужно будет руку пилить, а сразу иди ко мне.
Несколько секунд мы сидели молча. Затем Хан хлопнул в ладоши.
– А теперь, когда медицинские дела закончены, может, выпьем? – предложил он с неотразимой, непосредственной улыбкой. – Мы недавно такое сражение прошли, не грех и отметить, что все до сих пор топчем Единство, а?
Я взглянул на початую бутылку бренди.
– Да, почему бы и нет…
Мы разлили напиток по кружкам. Я почувствовал, как приятное тепло растекается по телу, немного сглаживая напряжение последних часов.
– Так что происходит, Кир? – неожиданно спросил Ари Чи, глядя мне прямо в глаза. – От нас можно не таиться.
Я встретил его взгляд и понял, что скрывать смысла нет.
– Я ухожу, – признался я. – Должен найти свою жену. Теперь я знаю, где упала её капсула.
Хан присвистнул.
– Вот как. И генерал тебя отпускает?
Я покачал головой.
– Нет, конечно. Он отказал. Война… Но я всё равно должен идти.
– Это опасно, – заметил Ари, поставив свою кружку на стол. – Тебя объявят дезертиром. А если поймают, то и расстрелять могут.
– Восходящим отрубают руку, – поправил Ари, допивая свой бренди, – Левую. Чтобы отсечь Стигмат. Так и Стигмат забирают, и Восходящего обезвреживают. А Восходящий без Стигмата не всегда выживает. Даже если выживает, то я б такое жизнью не назвал. Мучение одно.
– Знаю, – ответил я. – Но у меня, похоже, просто, нет выбора.
Хан положил руку мне на плечо.
– Мы понимаем, друг. И если тебе нужна какая-то помощь…
– Спасибо, но это только мой путь. Я должен пройти его сам.
Мы сидели ещё некоторое время, разговаривая о прошлом, вспоминая наши сражения, учёбу на офицерских курсах, смешные и грустные моменты.
– Ну что же, – сказал я вставая. – Пора мне.
– Береги себя, Кир, – произнёс Ари Чи, подавая руку.
– И возвращайся, – добавил Хан, обнимая меня.
Я кивнул и направился к выходу. Но не успел откинуть полог, как на пороге появилась она.
Ам’Нир’Юн стояла, скрестив руки на груди. Её смуглая кожа казалась почти чёрной в неярком свете, а миндалевидные тёмные глаза внимательно изучали меня. Длинные волосы тёмного оттенка были заплетены в сложную косу, которая спускалась до самой талии. На ней был чёрный сюртук иностранного корпуса с серебряным шитьём, подчёркивающий стройность фигуры. В глубоких карманах сюртука были видны две бутылки вина.