Отмывшись до скрипа, он выбрался в крошечный предбанник и, подхватив льняное полотенце, принялся утираться. Но когда, опустив голову, наткнулся на рисунок у себя на груди, растерянно замер, не понимая, что это такое и откуда взялось. Ровно напротив сердца тонкой линией виднелся странный рисунок, очень напоминавший шрам. Коснувшись его пальцем, Матвей отметил, что никаких неприятных ощущений не испытывает, и удивлённо хмыкнул.
Рассмотреть сам шрам толком не получалось. Требовалось зеркало, но парень почему-то был уверен, что это та самая метка, о которой говорил идол. Называть его богом или по имени Матвей не рисковал. Почему? Да самому бы понимать. Помнил только, что и Святослав, и отец, и старый Елисей всегда называли его иносказательно. Пращур, батюшка, громовержец, но никогда по имени. У самого же парня древнее божество ассоциировалось именно с идолом.
Может, не слишком почтительно, но достаточно точно. Увлёкшись самосозерцанием, он не услышал, как в предбанник вошёл Святослав. Увидев парня за этим странным занятием, старик едва заметно усмехнулся и, махнув рукой, проворчал:
– Одевайся уж. Хватит самого себя лапать. После в зерцало разглядишь, что там. Хотя мог бы и так понять.
– И что там? – не сдержал Матвей любопытства.
– Волк бегущий. Ты ж Лютый, – пожал старик плечами.
* * *
В доме старого Святослава они провели двое суток. Утром третьего дня Григорий запряг в дроги коней и, поклонившись старику, уселся на передок телеги. Стоявший у крыльца Матвей растерянно вздохнул, не понимая, что именно сказать или сделать, и вообще, как правильно выразить свои чувства и мысли в отношении всего произошедшего. Святослав, глядя, как парень мнётся и перетаптывается, словно застоявшийся конь, только усмехнулся и, подойдя, тихо произнёс:
– Не журись, казачок. Всё добре будет. Ты только делай так, как тебе батюшка велит. И постарайся в бою больше белым оружием воевать. Ну не любит он огненного бою. Совсем.
– А мне сказал, что и так можно, – растерянно буркнул Матвей.
– Можно-то оно можно, да только после такого сил ему меньше приходит. Потому и говорю. Клинком работай. Ну, или на худой конец ножами своими. Так оно вернее будет.
– Добре, дядька, запомню, – всё так же растерянно кивнул парень, пытаясь понять, с чего вдруг такая разница в показаниях.