Портянка сбилась, а перемотать лень. Полулежал на подстеленном ватнике, опираясь спиной на рюкзак, из которого торчало разобранное ружьё в потёртом брезентовом чехле. Укороченная лопата и примотанный к ней верёвкой геологический молоток рядом. Лениво отмахивался от комаров, назойливо зудевших у лица. Впереди – квадрат вертолётной площадки, выложенной растрескавшимися, вросшими в землю бетонными плитами с клочьями травы на швах. Дальше редкие берёзки застыли по колено в густом разнотравье, разлапистые заросли орешника – и вот она, тайга, чёрной еловой стеной, разреженной белыми стволами берёз. За спиной – будка сторожа, неизвестно что здесь охраняющего. Чай, поди, у себя дует. Возле будки ржавые ворота нараспашку. Ворота есть, а забора нет, смешно. В ворота утыкается просёлочная дорога. Вот на дорогу сейчас смотреть не хотел. Хватит, все глаза проглядел. Полдень уже, солнце прямо над головой. Борт мог уже десять раз прилететь, а Юзика всё нет. Вчера они целый день промаялись, ожидая заброски, но борт так и не пришёл. Оставили барахло у сторожа и разошлись. Я – к себе на базу, Юзик – куда-то. Условились в восемь утра встретиться здесь – и вот.
Юзик – тридцатилетний прибалт из бичей. Белобрысый, высокий, широкоплечий, но какой-то плоский, словно расплющенный. И во всю плоскую грудь татуировка – крест смачно выколот с тонами и полутонами. Оторопь берёт, когда видишь. Прижился в посёлке. Летом он с геологами, зимой за любую работу берётся, выживает как-то. Все, кто с ним в маршрутах бывал, отзывались хорошо – надёжный парень.
Так что делать-то? Начальству звонить? Объяснять ситуацию? И так всё ясно. Одному? Одиночные маршруты категорически запрещены. В любом случае виноват окажусь я. Я – геолог, я – главный. Юзик – что? Бомж, работяга, человек-лопата. Его даже с работы не попрут. А если борт уже вышел? Деньги тогда пропали, а экспедиция и так на мели. Да мне тоже ничего не будет. Усмехнутся, пожмут плечами. И пойдёт слушок: слабачком парнишка оказался, лопушком, сорвал первый самостоятельный маршрут. И будут посмеиваться вслед. Твою же мать!.. Не выдержал, вскочил на ноги, обернулся – дорога всё так же беспечно выкатывалась из леса. Светило солнце, и щебетали птицы. Спокойствия сие благолепие не добавляло. Оставалось ждать. Пытался задавить тревогу, вспоминая, как и почему оказался в этом месте, в это время…