Хотя для магии крови все-таки существовало единственное исключение.
Только стоя в шаге от смерти и ценою собственной крови, а не чужой, маг Корвуса мог воспользоваться этой силой.
«Ничего сложного», – подумал Публий, с трудом складывая вымазанные кровью пальцы в начальный жест. Увы, без жеста и инкантаций ему не обойтись, а вот фигуру не вычертить – что ж, справимся и так… Всего-то нужно взять то, что и так из тебя истекает, – ведь внутри каждого живого создания есть сила. Немного, но есть.
А формулу «Зова Хранителя» он помнит с молодых лет наизусть…
Жест, сделанный немеющими пальцами. Слово, сказанное непослушными губами. Боль, пронзающая с головы до пят… держаться, держаться, не дать миру уплыть во тьму прежде времени!..
И вот – сила течет из него с болью, но и с облегчением. Он снова маг, хоть на пороге смерти, но творит волшбу! Он снова первый из Воронов!..
Над пятнами крови, над его курткой поднялся призрачный дымок. Свился в сизо-серую, словно из туч сотканную фигуру: Ворон, древний покровитель ордена, один из Великих Хранителей, отозвался на призыв своего верного. «Зов Ворона», малая часть Обряда обрядов – заклятие, доступ к которому получает каждый адепт выше третьей ступени, заклятие последнего дня. Мало кто только им пользовался: после Зова никто не оставался в живых.
Призрачная взъерошенная птица, в темных глазах дрожат слишком яркие белые огоньки. Ворон повернулся и в упор посмотрел на Публия Маррона.
– Лети, – прошептал маг. – Скажи: императору грозит опасность. Пусть… будут готовы…
Ворон раскрыл клюв в безмолвном крике – нет, не таком уж безмолвном, по камням вокруг словно горячий ветер прошуршал, пролетела исторгнутая сила. Глухо захлопали крылья, призрак поднялся в небо и полетел куда-то к западу, быстро растворившись в тучах.
Публий закрыл глаза. Холод охватывал его, он уже не чувствовал своего тела, и даже боль притупилась – только дышать становилось все труднее и труднее. Забытье накатывало, и он старался поскорее отдаться ему, уплыть в тишину и темноту.
Все сделано, все закончено, пусть дальше о земном заботятся другие…
– Хозяин.
В первый момент Публий подумал, что ему чудится этот голос. Но Шаарта повторила:
– Хозяин. Открой глаза.
«Я не смогу», – подумал маг, но, к его удивлению, веки еще слушались.
Орка склонилась над ним – не бронированное чудовище, жертва Проклятых клинков, а Шаарта ар-Шурран ас-Шаккар, лучшая воительница клана Темного Коршуна, совсем такая, какой он купил ее на Рабском рынке в Арморике. Разве что она сделалась еще выше, чем была, и казалась с головы до ног покрытой золотой краской. Одну ладонь она положила ему на грудь, и вокруг пальцев растекалось золотое сияние – согревающее, расслабляющее, прогоняющее боль.