обладателям пустоты.
«Я» – в начале и «я» – в конце,
в чужой жизни, в чужой судьбе
и в трусливом самом лжеце,
в оскотинившемся рабе.
Прикрывает суровый снег
недушевную наготу.
Как зовут тебя, имярек?
Тебе, вижу, невмоготу.
Начинай свою пустоту
чистым снегом хоть наполнять
и душевную наготу
покаянием исцелять.
Завистникам
Вы, экспертных своих навысказывав мнений,
далеки от меня, как Земля от Луны.
Ваши взгляды, я вижу, обычны, земны,
но стремится наружу непризнанный гений.
Если б вам переделывать было легко
свою жизнь, вы б не стали о судьбы мараться
и мечтам об успехе большом предаваться.
Вы, быть может, ушли бы уже далеко.
Но есть я. И работа у вас закипела:
нужно всё опровергнуть, украсть, перенять.
Можно жизнь на чужую судьбу променять,
а потом не заметить, как жизнь пролетела.
Утро
Растуманилось утро. Елейно, бесшумно
он окутал деревья в Нескучном саду.
Как красиво, заманчиво, благоразумно
приоделись берёзы в переднем ряду!
Купол храма неявно слепит позолотой,
приглушённы поющие колокола.
В мире пахнет любовью, уютом, заботой,
словно Ангел простёр золотые крыла.
Присмотреться, и видится свет зарожденья
новых почек сирени в согретых ветвях,
и в туманном божественном прикосновенье
просыпается утро в незримых кистях.
Божьи жернова
Создатель ловкий потрясений,
начни себя осознавать.
Святых невидимая рать
зло отражает без движений.
И ты уже теряешь меч.
Слова твои, подобно стрелам,
по вражеским паля прицелам,
к тебе вернулись, как картечь.
И ты в ответе за слова.
Сильна невидимая вера.
Из зла рождается химера,
но мелят Божьи жернова.
Бесстрастен страшный Высший суд.
Твои дела тебя найдут.
Вещунья
Сединами убелена
твоя надменная могучесть,
а в гордом взгляде – невезучесть,
как подвесная пелена.
Вещаешь мрак, небытие,
смотря в тревожащее завтра,
и всё сбывается, всё – правда
в тобой придуманной судьбе.
И радость, данная сполна,
обменена на невезучесть.
Ты демонстрируешь могучесть
и восклицаешь: «Я права!».
Тебе счастливой трудно быть.
Ты «правдой» выбрала травить.
Дочери Венеры
И жемчуг воссиял, и дочери Венеры
спустились в мир в его вечерний час,
и мир глаза узрел, услышал дивный глас
и розлил счастье в тонкие фужеры.
И в пятницу неистовое чудо
провозгласило жизнь и стало плотью,
и мартовскому снегу половодье
пришло на смену жаждой абсолюта.
И воссияла розовым Венера,
одаривая жемчугом любимых