– Ну, вот и все, прощай цивилизация, – тихо пробормотала я, глядя на то, как в зеркале заднего вида тускнеют огни заправочной станции.
Трасса была пугающе темной и пустой. Исполинские сосны, по обе стороны дороги, в полумраке сумерек отбрасывали причудливые тени на влажный асфальт, будоража и без того встревоженное воображение.
Не встретив ни единой машины в течение десяти минут, я провернула переключатель у руля, и дорога озарилась дальним светом фар.
Стало немного легче.
Однако рука сама собой потянулась в бардачок, выуживая из него помятую пачку винстона.
Зажав сигарету губами, я достала из пачки зажигалку и несколько раз безуспешно щелкнула кресалом, продолжая вести машину одной рукой.
Чертова зажигалка отказывалась работать, но я упорно продолжала мучить металлическое колесико, с каждой секундой все раздраженнее чиркая по нему большим пальцем.
– Да, чтоб тебя!
Отбросив бесполезный кусок пластика на соседнее кресло, я свернула к обочине и, остановившись, включила освещение в салоне.
– Где же они… Должны быть где-то здесь… Еще же оставалось немного.
Бэт встал с лежанки и подался вперед, высунув голову между сидениями. Я бросила на него короткий взгляд, и нервно выпалила:
– Что? Я спички ищу.
Пес неоднозначно хрюкнул.
– Ой, вот не надо сейчас нотаций, я и так не курила почти месяц! Одну сигарету могу себе позволить. О, вот они!
Достав спички из груды разного хлама в бардачке, я чмокнула Бэта в нос и, застегнув куртку, вылезла в вечерний сумрак.
Туман белесой рекой струился у моих щиколоток. Прохладный воздух вкусно пах озоном и был настолько влажным, что на бровях и ресницах мгновенно оседала мелкая морось.
А вот на душе скреблись кошки…
Меня не пугали тьма, непроглядный туман или глухой лес. Маньяки в целом тоже – табельное то все еще было при мне.
Все это разом отходило на задний план при одной лишь мысли о том, где нам с Бэтом предстоит жить и работать в ближайший месяц. Вот это действительно заставляло нутро судорожно сжиматься от дурного предчувствия…
Несколько глубоких затяжек опалив горло, помогли совладать с тревогой и прогнать скверные мысли. А когда табак истлел наполовину, я удовлетворенно отметила, что почти пришла в норму.
– Прости, дядя. Знаю, ты там наверху сейчас явно ругаешься…
Слова сорвались с обветренных губ, смешиваясь с густым облаком сигаретного дыма. В носу защипало, и я зажмурилась, вспоминая последние минуты рядом с человеком, который, по сути, подарил мне билет в нормальную жизнь.