Уже немного повзрослев, я иногда бросал все и приезжал сюда один, благо, было у кого остановиться. Несмотря на то, что мои родители любили это место ненамного меньше меня, здоровье и рабочий график больше не позволяли им вырываться из суеты на заснеженные склоны, как это было раньше.
Когда я впервые был здесь, сюда уже съезжались все любители и профи горнолыжного спорта – на горнолыжных трассах можно было встретить и детей, что только научились нормально ходить, и стариков, которым перевалило за седьмой десяток. Вот и сейчас по мостику через речку ковыляли в тяжелых ботинках лыжники в пестрых куртках и уже более уверенным шагом шли бордисты (им позволяли ботинки), таща подмышками огромные новенькие доски. А мостик все так же немного покачивался – вверх, вниз.
Я проверил телефон. Мне никто не звонил.
Вокруг столиков по узким проходам сновала юная девчушка в платочке и убирала со столов. Она посмотрела на меня, и я улыбнулся ей, на что она смущенно отвела глаза.
И вот с опозданием уже в сорок минут, ворвавшись в двери громом средь ясного неба, на диван против меня рухнул молодой загорелый парень в красной лыжной куртке ростом чуть ниже среднего. Он оскалился мне во весь ряд своих ровных белых зубов и ловко задвинул под стол ноги в тяжелых лыжных ботинках, будто в них и родился, что, в общем-то, было недалеко от правды.
– Ты научишься когда-нибудь приходить вовремя?
– Ты что, не рад меня видеть? – прозвучало мне в ответ с легким кавказским акцентом.
Я внимательно посмотрел на него, но ничего не сказал. Его оскал стал шире.
– Кофе будешь?
– Да нет, спасибо.
Он привстал и развел руки в стороны, явно ожидая от меня того же. Я последовал его примеру, и после серии тяжелых дружеских хлопков по спине мы снова опустились на место.
– Как там твои картины? Продаются?
– Только недавно отправил одной тетеньке серию из трех разного формата.
– И что на них было?
– Горы, конечно. На бензин хватило. А дальше я рассчитывал быть полностью на твоем попечении.
Темные глаза сверкнули, и он рассмеялся.
– А я скучал по тебе, – я сам подивился этому своему откровению.
– Ты давно нас не навещал.
– Были дела, а денег не было. Такое бывает у художников, знаешь?
– Надолго в этот раз? – он снова улыбнулся.
– Пока не скажешь мне, что я обнаглел.
Он засмеялся еще больше, а я внимательно его изучал. Тима всегда был веселым оболтусом, любимцем всех девчонок в колледже и тем самым другом, который прыгнет за тобой в любую бурную горную реку, когда вокруг не за что уцепиться. Тимур, Тим, Тима… Я знал его с детства. Он был на год меня младше, но, даже в то время, когда это была огромная разница, мы быстро подружились. Его семья владела здесь небольшим прокатом горнолыжного оборудования, одной такой же небольшой гостиницей (номеров на пять всего) и трехкомнатной квартирой в одной из пятиэтажек.