Он грубо сжимает своими руками мои бедра, больно впиваясь пальцами в кожу, от этого ощущения меня пробивает нестерпимая дрожь отвращения, и я знаю, что последует за этим.
Меня начинает накрывать приступ паники…
Я начинаю задыхаться, не могу сделать даже маленький вдох, как будто мою грудь придавливает тяжелая бетонная плита, не оставив ни миллиметра пространства для маневра, а несчастные легкие, в попытке хоть немного сократиться, готовы разорваться от натуги в клочья. Перед глазами начинают мелькать черные пятна, от нехватки кислорода, а изо рта вместо криков вырываются лишь замученные рваные хрипы. Но этому монстру, похоже, плевать. Даже если я сейчас сдохну в его руках. Он просто продолжает куда-то меня тащить, пока в какой- то момент мы не останавливаемся.
Человек резко скидывает меня с плеча, грубо поставив на ноги. Я завываю от резкой боли, прострелившей лодыжку, и делаю глубокий протяжный вздох. Перед глазами все еще кружатся вертолеты, но я совершаю попытку махнуть головой, чтобы высвободиться из плена темноты.
И тогда человек стоящий позади, жестко хватает меня за шею, больно сжимая горло своей лапой и, дернув голову назад, злобно шипит совсем рядом с моим ухом:
– Я же обещал, что ты поплатишься за свою дерзость, сука…
Этот голос был мне знаком, но понять, кто это я не успела, так как в следующую секунду меня грубо толкнули вперед и я, на секунду почувствовав свободное падение, жестко приземлилась на землю, сильно приложившись головой.
А потом темнота затянула меня в свои сети и все вокруг погасло.
– Эй, принцесса, открой глаза. Аврора. Аврора, мать твою! Ну открой же ты глаза, наконец!
Слышу отголоски чьих- то слов, будто сквозь плотную толщу воды. Звуки глухие и нечеткие, а каждое слово отдает противным звоном в висках. Пытаясь приоткрыть глаза, ощущаю неимоверную тяжесть век, будто налитых свинцом, и открыть их оказывается не то, что сложно, просто нереально сейчас.
Человек рядом со мной продолжает звать меня и переходит уже к физическому воздействию: начинает трясти меня за плечи и легонько шлепать по щекам.
–Мммм…– все, что мне удается выдавить, чтобы дать понять, что я пришла в себя.
– Фух, бля… мычишь, значит живая, – отзывается до боли знакомый голос из темноты.
После чего меня перестают трясти, и немного прихватив под головой, приподнимают.