Я кивнула, ничуть не обидевшись. Если старый призрак что-то говорит – к его советам всегда стоит прислушаться.
Вообще-то дядя Рэндаф мне никакой не дядя – он приходился дальним родственником одному из моих предков, служил в его доме дворецким и был истинным джентльменом в услужении… а сейчас – просто моим старым другом. Это я когда-то в детстве называла его “дядей”. А как было бы здорово, будь он жив и будь именно он моим опекуном! Все могло бы сложиться по-другому… впрочем, что теперь жалеть. Я предпочитаю действовать в тех обстоятельствах, что имеются, а не рыдать о несбыточном.
А имеется у меня – дядюшка Вильгем, благодаря которому от моего наследства почти ничего не осталось; письмо от настоятельницы Саомского монастыря Пресвятой Лизарии; билет на мое имя – до этого самого монастыря; документы на дом в Доревилле и… чужая именная карта с потертым дагерротипом усатого юноши.
Совсем не так уж мало, если подумать.
Я еще раз придирчиво осмотрела себя в зеркале. Да, Рэндаф прав. Кожа… может, потереть щеки чайным настоем, чтобы ее затемнить? Будет выглядеть как загар. А голос – не проблема вовсе. На артефакт, конечно, пришлось изрядно потратиться, а с деньгами у меня и без того негусто, но я не жалела ни о чем.
– Вот Рэндаф говорит, что я отлично выгляжу! – сообщила я Нэн.
Та в ответ только фыркнула, и не подумав испугаться. Подумаешь, где-то рядом невидимый для нее призрак!
– Передайте этому старому похабнику, что он понятия не имеет о приличиях и о том, как должны выглядеть юные нисс!
– Передай этой необразованной селянке, что ей стоило бы выучить значение слова “маскировка”, а не заботиться о моем воспитании – которое, к слову, получше, чем у нее! – тут же откликнулся дядя.
Само собой, никому ничего передавать я не стала. Эти двое терпеть друг друга не могут, даже при том, что Нэн никогда не видела дядю и не слышала его голоса. Они постоянно пытаются пикироваться через меня.
Мама говорила, они цапались еще до моего рождения – когда Нэн была только ее горничной.
Мама – Видящая смерть, как и я. То есть… была Видящей. Хотя я по-прежнему надеюсь, что она еще где-то есть. И, возможно, даже жива.
Во всяком случае, я сделаю все, чтобы выяснить, что случилось с моими родителями на самом деле.
Даже если для этого придется носить нелепые усы и мужскую одежду.