Он посмотрел на часы в своей руке. Они были здесь, настоящие. Их тихий тик, равномерный и гипнотический, теперь казался насмешкой. Лиам чувствовал, как этот звук разрывает его мысли, как будто часы знали о нём больше, чем он сам.
Это не была галлюцинация. Всё это было реальным. Мужчина, этот странный мир, и часы, которые привели его туда. Всё это не было случайностью.
– Что ты скрываешь? – прошептал он, глядя на часы. Ответа, конечно, не последовало, только тиканье, неизменное и равнодушное.
Но теперь Лиам знал одно: он стал частью чего-то гораздо большего, чем мог себе представить. Часы не просто показывали время. Они были ключом. Вопрос был в том, куда приведёт этот ключ.
После беспокойного сна, полного разорванных видений и нескончаемого тиканья часов, Лиам проснулся с ощущением, будто его мысли были захвачены невидимым вихрем. Ему снилось что-то неясное, тёмное: огни, искажённые лица, и эти символы, плавно сменяющие друг друга, словно на поверхности воды. Он сидел на краю кровати, чувствуя, как усталость прочно засела в его теле, и пытался вспомнить, где он видел такие узоры.
И тогда его осенило. Легенда. Городская байка о месте, где реальность будто искажалась. Лиам слышал о нём ещё подростком, от друзей, которые пересказывали эту историю, как что-то забавное, не заслуживающее доверия. Но теперь, с часами в его руках, всё это вдруг приобрело иной смысл. Каждая легенда содержит крупицу правды, думал он, надевая пальто. Его руки дрожали, но это было не от холода.
Добравшись до места – сквера, укрытого в тени высоких зданий – Лиам остановился на краю, оглядывая окружение. Пустые скамейки, редкие прохожие, не замечающие ничего странного. Но его внимание сразу привлекла старинная брусчатка, выбивающаяся из общей картины. В её центре был выложен узор – звезда, идеально вписанная в круг. От неё исходило что-то необъяснимое, почти притягательное.
Как только Лиам сделал шаг внутрь круга, часы в его руке начали едва ощутимо вибрировать. Это было лёгкое, но непрерывное дрожание, которое проникало глубоко в тело, будто настраивало его на другую частоту. Чем ближе он подходил к центру, тем сильнее становилось это ощущение, пока оно не превратилось в настойчивый зов.
Дойдя до звезды, он остановился, затаив дыхание. В этот момент часы ожили. Они издавали мягкое жужжание, как далёкое эхо чужой машины. Лиам замер, чувствуя, как холодный металл стал тёплым, почти живым. Его взгляд опустился на циферблат. Стрелки двигались назад. Неумолимо, будто отсчитывали время в обратную сторону.