Своей матери Винс не знал, а отец, казалось, всегда считал его обузой. Появление на свет ребёнка cтало тяжким испытанием для Лефроя Тафта, чья деятельная голова простаивала, заполненная заботами о младенце, и потому он никак не мог выбраться из бедности. По протекции Кэнтвеллов, их лучших друзей, в академию Винса всё-таки приняли, но, в конце концов, мальчик разглядел в этом возможность доказать, чего на самом деле стоил, и с похвальным рвением изучал лётное ремесло.
Ну а потом несчастный случай унёс жизни его отца и родителей Фила и Дерика, а Винса привёл под покровительственное крыло Юджина Кэнтвелла. Там он впервые почувствовал себя важным, почувствовал себя нужным, ведь «дядя Юджин» всегда относился к нему с теплотой.
«Твой отец был моим лучшим другом, Уильям, – твердил «дядя Юджин», как он сам просил себя называть, – и одним из самых смелых людей из всех, кого я знал. Как я мог оставить тебя на произвол судьбы?..»
«Возможно, – покорно вздыхал про себя Винс, ведь, несмотря на благодарность, что он испытывал к покровителю, червячок точил его, – но я всё же неровня вашим «настоящим» племянникам. «Дядя». Иначе вы бы отдали за меня Клем».
Винс никогда и не просил об этом прямо, но разве не очевидно?.. Как бы глубоко Юджин Кэнтвелл ни чтил память друга, парень, что жил под одной крышей с его племянниками и воспитывался вместе с ними лишь из милости, никогда не получит руки его единственной дочери.
Наверняка её выдадут за какого-нибудь аристократа старого порядка – «дядя Юджин» знал, что, несмотря на деньги и положение, кровь у него всё же «так себе», и её следовало «разбавить», – а Винс и Клем с содроганием ждали этого дня.
– Хорошо, что Файерблейзы не пришли… – хохотнул Винс, оглядывая толпу надушенных гостей, которые кучковались у парадных дверей рядом со швейцаром и пускали в дом холод. – Терпеть не могу их младшенького, Пола. Такой приторный!
Клем под боком тихонечко вздохнула, будто не поняла, почему на самом деле Винс недолюбливал Пола Файерблейза, – этого идеального жениха для любой знатной девицы республики… Винсу стало не по себе. Ничего-то от неё не скроешь! Он схватил с подноса бокал шампанского и, разыгрывая беспечность, выпил залпом.
– Сегодня папа переборщил с украшениями, – прошептала Клем, разглядывая толпу гостей через лорнет, инкрустированный дорогими камнями, – тебе не кажется?..