А теперь он стал мужем самой лучшей девушки в мире.
Невыносимая боль сжимала готовое выпрыгнуть из груди сердце. Перед глазами в бешеном танце кружились глаза, губы и плечи любимой. Их вращение все убыстрялось и убыстрялось, пока всепожирающая воронка, жадно хрюкнув, не поглотила теряющего сознание Вольдемара.
Глава 2
Себастиан Фролович Бухаев считался признанным светилом психиатрии и другом семейства Овечкиных. А точнее, их ангелом-хранителем. Внимательный и заботливый, он всегда оказывался в нужном месте и в нужное время, что делало его еще более желанным гостем в доме.
Всю свою сознательную жизнь он безответно любил хозяйку дома, Анну Андреевну. Неподвластную времени, миниатюрную и, до неприличия изнеженную и эксцентричную Аннушку, как называли ее близкие. Но, справедливости ради, нужно сказать, что такой она, не считая миниатюрности, была не всегда.
В огромном, доставшемся от родителей доме имелось несколько помощников по хозяйству и со временем она, не обремененная никакими заботами, нашла себе развлечение: перетягивать внимание окружающих любыми возможными способами.
И хотя эти способы не всегда оказывались честными и уместными, что порой раздражало окружающих, на чувствах Себастиана это не отражалось, и он продолжал любить ее спокойной, никому не мешающей любовью.
Впрочем, он так же любил, а, главное, уважал, главу семейства: крупного, шумного, но порядочного человека и надежного друга, Федора. И если для кого-то тот был грозным полковником милиции, то для него всегда оставался просто хорошим парнем. А вот их сына, и своего крестника, Вольдемара, Себастиан не просто любил. Вольдемара он обожал. И жалел. Так как понимал, что странное сочетание имени и фамилии мальчика часто является объектов насмешек над ним и доставляет, порой, настоящее страдание. Проходили.
Ведь до сих пор, нет-нет, да и позвонит кто-нибудь из прошлой жизни и, хихикая в трубку, спросит: «Ну что, Стебик, бухнем в выходные?» − и никого не волновало, что «Стебику» уже почти пятьдесят, что у него два высших образования, что он защитил кандидатскую и, что он, не смотря на дурацкую фамилию, никогда, ни с кем не «бухал» и не «бухает».
Вызов в «Поместье», так называли выделяющийся среди прочих особняк Овечкиных, нисколько не удивил Себастиана. Он всегда знал, а точнее, чувствовал, что с Вольдемаром, рано или поздно, но обязательно, что-то случится. Поэтому, едва заслышав взволнованный голос домработницы Верочки, сразу понял, что то, чего он так боялся, случилось. «Тревожный чемоданчик» был всегда наготове, а завести машину и, выжав сцепление рвануть в неизвестное, было делом пары секунд.