– Продаёте расследование? Будь я не заинтересована, ноги моей здесь бы не было.
– Ну, это ты в отпуске, а не я. И будь я на твоём месте, меня бы из отпуска никто не дёрнул… – Крутогоров вздохнул, не отдыхавший нормально уже несколько лет: даже в выходные и праздники его можно было застать на работе. Боялся, что без него остальной руководящий состав всё профукает, и не то чтобы эти опасения были напрасны. – Так отдаю под твоё шефство?
– А я не являюсь заинтересованным лицом? – В кои-то веки спохватилась с этим вопросом заранее.
– Твои девчонки когда выпустились? Год назад?
– Они уже институт заканчивают, Николай Палыч.
– Бог ты мой! Как время летит! – Крутогоров покачал головой и снова глотнул коньяка. – Тогда точно не являешься, даже несмотря на то, что лично знаешь директора. В конце концов, у тебя основная работа с классом будет, а Андрей персона публичная, много с кем знаком. Дождись тогда Солнцеву и хоть с завтрашнего дня приступай. Ан нет, завтра ж суббота. А в понедельник похороны… Ну, к маме Теремкова можешь съездить! Условия квартиры заодно оценишь, поговоришь в приватной обстановке. А там сама смотри, Ягодка, в этом деле я тебе полностью доверяю.
– А в каком не полностью? – усмехнулась, понимая коварность оборотов речи. – Контакты у Солнцевой взять?
– У неё. Или в базе. Там у мамы девичья фамилия. Ткачёва или Чащева… Запамятовал. Журналюги таким количеством вопросов закидали, что все мозги вскипели. Ну, найдешь.
– Найду. Держитесь, Николай Палыч.
Тот махнул рукой: ничего, справлюсь! Он и правда держался подобно могучей горе: его не брали ни взятки, ни сплетни. Мягкий с виду, Крутогоров имел стальной стержень, не поддаваясь соблазну нажиться на госденьгах, регулярно проводил чистку среди сотрудников, но костьми ложился за своих. За это его в равной степени любили и ненавидели.
Разговор был окончен, так что я поднялась с кресла и, опираясь на трость, двинулась к выходу.
– Ядвига, я тебе премию выбью!
Не стала оборачиваться, но улыбнулась и вскинула вверх кулак.
2.5. Отрывок из передачи на радио «Своя волна»
– Андрей Викторович, в шоу «Новая школа» вы упоминали ученика, которого, как бы сказать, ждала смерть, останься он в старой школе. Неужели буллинг?
– Не совсем. Из-за буллинга страдают многие, очень многие… Но в данном случае я имел в виду моральную смерть. Нравственное падение.